Век криминалистики

Пока Мюллер-Хесс проводил свои исследования, 31 марта в Гладбеке объявился рабочий Ковальски. Он сообщил «по собственному почину», что, работая в саду школьного директора Кляйбёмера, в рыхлой земле нашел складной нож Карла Хуссмана, якобы, по словам подозреваемого, потерянный в саду 20 марта. Удивительным образом нож был обнаружен на том самом месте, которое ассистенты уголовного розыска тщательно обыскали 23 марта. Еще поразительнее, что Блёмкер, домработница Кляйбёмеров, не могла вспомнить, что она такое заявила доктору Луттеру. Она забыла, когда и где видела этот нож в последний раз, и не помнила, чтобы Хуссман в ночь убийства вернулся домой только в 3.30.

В новых обстоятельствах и по результатам экспертизы из Бонна эссенский окружной прокурор Лингельман обратился за помощью к начальнику Управления прусского регионального уголовного розыска Хагеману. 1 апреля Хагеман командировал в Гладбек двух опытных специалистов из Берлина – Людвига Вернебурга, 45 лет, дипломированного юриста, с 1919 г. комиссара уголовного розыска, начальника «убойного отдела» и одного из известнейших «убойных комиссаров» имперской столицы; и Рудольфа Лиссигкайта, 32 лет, также комиссара уголовного розыска, впоследствии начальника берлинского «убойного отдела». Оба прибыли сначала в Эссен и изучили материалы дела. Лиссигкайт отметил: «Судя по всему, время безнадежно упущено. Тяжкое преступление совершено 10 дней назад, а следствие топчется на месте; местный уголовный розыск как будто недееспособен. Можно было бы сразу уехать обратно. Потерянного не наверстать».

Разумеется, местная полиция встретила столичных комиссаров без восторга. Сыщикам пришлось сначала допрашивать самих же полицейских, чтобы собрать воедино и упорядочить все уже существующие результаты расследования, чтобы они стали пригодны для использования в суде.

Когда это было успешно завершено, принялись за поиски мотива и реконструкцию преступления. Сразу подтвердились гомосексуальные наклонности подозреваемого, сам же Хуссман себя и выдал – в следственной тюрьме пытался соблазнить одного молоденького мошенника, подсовывая тому страстные записки вроде «Любимый, если бы мы были вместе, все остальное уже было бы неважно». Терпеливые, тактичные опросы школьников подтвердили, что во время той поездки в горы Айфель Хуссман и Даубе впервые поссорились. В 1926 г. во время одного похода «Хуссман хотел залезть в постель к Даубе». Выяснилось также, что он пытался неоднократно вступать в определенного рода отношения с младшеклассниками. Шла речь о непристойных танцах Хуссмана во время другой поездки. Старшеклассник Каппен сообщал: «Он вел себя как дикий зверь. Мы боялись его. Один из нас пошел спать, вооружившись ножом». Комиссары из Берлина запротоколировали все показания о переменчивых отношениях Даубе и Хуссмана – Даубе, более слабый, снова и снова старался отделаться от Хуссмана, но тот постоянно подчинял себе его, пока тот, видимо, не нашел в себе силы для окончательного разрыва. По многочисленным свидетельствам, Хуссман мучил и избивал своего друга. «Я много раз видел, – сообщал абитуриент Харш, – как он издевался и истязал Гельмута, да так, что Даубе плакал от боли… Так, однажды Хуссман зажал его ноги между партой и скамейкой и отлупил палкой по заду». Абитуриенты Шёллер, Эрпенбок и Каппен рассказывали о случае во время поездки на Лаахерское озеро. Хуссман со звериной гримасой бил Даубе в живот и выкручивал ему руки, и тот стонал от боли. Разве все это не указывало на мотив – мстительный гомосексуал с садистскими наклонностями подчинил себе слабовольного Даубе и убил во время ночной ссоры, когда тот предпринял последнюю попытку порвать с ним?

Итак, мотив очевиден, но совершение самого преступления надо доказать или хотя бы так восстановить ход событий, чтобы подозреваемый не выдержал и сам признался. Вернебург и Лиссигкайт прежде всего постарались доказать, что Хуссман солгал: не провожал его Даубе до дома Кляйбёмеров и не возвращался потом один к себе домой. Для Даубе это большой крюк, и он никак не мог бы оказаться в 3.30 у дверей родительского дома, где и был убит. Скорее, наоборот, Хуссман проводил жертву до дома Даубе и там убил.