Век криминалистики

Федершпиль заметил небольшое противоречие между показаниями Карла Майра и Адельгейды Штаудахер. Разве она не сказала, что умирающий уже лежал в спальне, когда Карл и его мать спустились вниз? Это недоразумение или забывчивость? Пока Карл говорил, Федершпиль разглядывал правый рукав его рубашки с маленьким буроватым пятном, напоминавшим кровь.

Федершпиль вспомнил о луже крови в хлеву и попросил осмотреть войлочные тапки Карла. Тот молча достал тапки из-за печки. Федершпиль сначала подумал, что ошибся. Но нет, не ошибся: на правом тапке сбоку находилось подсохшее буроватое пятно. Комендант посмотрел на Карла. Но тот ничего об этом пятне не знал и вообще его не видел. Федершпиль поставил тапок на стол и спросил, откуда кровь. Карл уставился на пятно и нервно провел языком по губам. Он что-то соображал. Наконец заявил, что кровь вчерашняя – помогал знакомому забить теленка.

Между тем инспекторы Эллер и Штромайер осматривали дом. Но он был такой запущенный, что среди этой грязи и беспорядка так скоро ничего нельзя было обнаружить. А еще хлев, закрома, сеновал, полный сена; сарай, заваленный опилками и ржавыми инструментами, – да тут работы на много часов. Из старого деревянного дома в хлев тянулись кормопроводы. Передняя стена хлева возвышалась над фронтальной стеной дома и, как мост, перекрывала сверху проход из дома в хлев. По ту сторону прохода опорой ему служила старая каменная кладка сарая. В этой мостообразной пристройке, выступающей за плоскость фасада, находилось нечто вроде дверного проема, через который в хлев подавали сено. Рядом со входом на стене висела приставная лестница, по ней из хлева можно вскарабкаться на сеновал. В общем, закрома и сеновал, в отличие от хлева, напрямую были связаны с жилыми помещениями дома, а именно – со вторым этажом. За закромами находился туалет, куда можно было попасть и со двора, и из жилых комнат Анны Майр.

Оба жандарма вскарабкались, не осознавая даже всей важности этого пути, снаружи на сеновал и прямо внутри дома поднялись по лестнице со второго этажа на третий, когда Адельгейда Штаудахер вышла из спальни умирающего. Она нервничала, держала в руках окровавленный пиджак и жилетку Франца Майра. На пиджаке и жилетке швы и складки были грубо разодраны. Батрачка уверяла, что Франц Майр всегда носил с собой все свои наличные и сберегательную книжку. Уж она-то знает, он часто демонстрировал ей свои богатства, когда ей становилось у него совсем невмоготу. 2000 шиллингов в бумажнике и 6000 шиллингов на сберегательной книжке. Теперь швы были просто грубо разодраны, деньги исчезли.

Адельгейда так волновалась, что даже не могла сказать жандармам, жив ли еще Франц Майр. Да ей и дела-то до этого уже не было, ее полностью занимали опустевшие карманы пиджака. Никто в доме Майров никогда о ней не побеспокоился, с чего бы ей теперь о ком-либо печалиться.

Эллер стал искать Федершпиля, чтобы доложить новости, и нашел коменданта в кухне, где тот опрашивал Анну Майр, уже нетрезвую. Она назвала своего сына Карла болваном и рохлей, с которого и спросить-то нечего. Она сама позвала его из хлева завтракать, тогда ее пасынок Франц еще был жив. После завтрака, сообщила Анна Майр, Карл уснул около печи. Когда «эта Штаудахер» позвала на помощь, Карл вскочил и готов был броситься вниз прямо босиком и неодетый. Мать удержала его, пока тот не обулся в домашние войлочные тапки, потом они спустились вниз. Около входа в дом мимо них как раз пронесли в спальню раненого. Они последовали туда, и Карл подложил подушку под голову сводного брата.

Федершпиль был человек простой, но опытный: он научился внимательно наблюдать и делать выводы. Показания Анны Майр не совпадали ни с показаниями ее сына, ни с объяснениями Адельгейды. Почему Анна настаивает, что Карл надел не кожаные башмаки, а именно войлочные тапки? Почему подчеркивает, что подушку под голову раненого подложил именно Карл, а не Адельгейда? Отчего утверждает, что лично увела Карла с места преступления? Что там у нее в голове? А если она подглядела через какую-нибудь щель в стене между комнатами, как Федершпиль показал Карлу кровавые пятна на его тапках и спросил, откуда взялась кровь? Может, знает, что история с якобы забитым теленком – вымысел, а пятна крови оказались на войлочных тапках после убийства Франца в хлеву? Пытается ли придумать для сына правдоподобное объяснение этих кровавых пятен? Если, как утверждает его мать, у Карла Майра на ногах были войлочные тапки, когда мимо него пронесли раненого, если это Карл, опять же по утверждению своей матери, подложил подушку под голову Франца, то кровь раненого, вероятно, просто накапала на тапки, а не брызнула во время убийства.