Век криминалистики

Сам Шляйер установил, что работа Ундрица никак не может быть отвергнута, однако достоверность его методов ограничена теми благоприятными случаями, когда следы крови легко отделяются от несущей поверхности в виде чешуек. Он также полагал, что методы Ундрица вряд ли могут быть широко практически использованы в криминалистике, поскольку слишком зависят от личного опыта и оценки, и следовательно, результаты таких исследований нуждаются в дальнейшей проверке, прежде чем будет получен однозначный результат. В октябре 1962 г. на конгрессе судебных медиков во Франции в Марселе был опубликован отчет о дневном заседании, где об Ундрице говорилось следующее: «Этот метод дает удовлетворительные результаты». Еще через два года немецкий ученый Штеффен Берг (в то время – руководитель технико-криминалистического отдела при Управлении уголовной полиции Мюнхена, а вскоре – руководитель кафедры судебной медицины и криминалистики Западногерманского университета в Гёттингене) писал об исследовании сухих мазков крови по методу Ундрица: «Эти мазки, по сравнению с мазками жидкой свежей крови, ужасны, однако, если их тщательно исследовать, можно найти достаточное количество вполне сохранных лейкоцитов, которые могут быть подсчитаны и описаны на основе гемограммы».

В мае 1962 г. адвокаты Жакку передали препараты печени, представленные Ундрицем на суде в Женеве, на проверку цюрихскому профессору судебной медицины Рюттнеру, и тот подтвердил, что «эти клетки выглядят как клетки печени. Следует заметить, что доказательств обратного представить нельзя. Высохшие клетки печени, как показывают наши собственные исследования, сохраняются месяцами и могут быть выявлены по методу Ундрица». Так было восстановлено равновесие в научном мире. Исследование крови под микроскопом по методу Ундрица было действительно новаторством, прорывом по сравнению с методами рубежа XIX и XX веков, уже почти забытыми. Однако ученые сходились во мнении, что каждый отдельный случай исследования по методу Ундрица нуждается в дополнительной проверке, прежде чем может служить юридическим аргументом. Во время процесса Пьера Жакку этого постулата не придерживались, и это стало поводом для пересмотра дела. Между тем в борьбе за доследование и пересмотр дела Жакку на первый план вышел уже другой вопрос, также нуждавшийся в научной экспертизе и не использованный до сих пор защитой. Речь шла о кинжале Жакку. Был ли он действительно орудием убийства? Вопрос о достоверности или недостоверности методов Ундрица стал неактуален, как только выяснилось, что кинжал, который рассматривался как орудие убийства и носитель следов крови и клеток печени, не является орудием преступления.

Дообследование одежды Цумбаха и особенно место ножевого удара на поясе брюк дало защите надежду. Если бы дело возобновилось, то возник бы вопрос – как на кинжал попали следы человеческой крови и клетки печени, обнаруженные Ундрицем. Ответ представлял бы чисто академический интерес, но для процесса Пьера Жакку никакого значения уже не имел бы.

В общем, к тому времени, когда заговорили о научном доследовании по делу Жакку, метод Ундрица, по выражению одного серолога, «сам собой уже ушел в прошлое в истории гематологии». Никто не знал, какое будущее ждет и этот метод, и прочие исследования крови. В 1961–1963 гг. метод Ундрица стали забывать, а изучение следов крови развивалось своим чередом. Он исчез, будто был создан лишь для того, чтобы встряхнуть криминалистическую гематологию и шокировать общественность, пока шел процесс Пьера Жакку. Шокировать настолько, чтобы придать науке стимул к новому развитию. Не случайно это произошло именно на территории Швейцарии, где судебная медицина и криминалистическая серология, прежде всего в Берне и Женеве, немедленно сделали выводы из последних событий и стали развивать новаторские методы и идеи в серологии и гематологии. Особенно в Берне, где профессор Лойппи, ученый цюрихской школы, всего за несколько лет полностью преобразовал Институт судебной медицины. Здесь начали применять и развивать новейшие методы определения группы крови и резус-фактора, отсюда в 1961–1962 гг. эти знания и опыт распространились в Англию, Швецию, Францию, а потом и по всей Европе. Этому обновлению науки способствовали и Морис Мюллер в Лилле, и Вольфганг Мареш, последователь профессора судебной медицины Веркгартнера в Граце. Методы определения группы крови вошли в научный обиход под двумя таинственными названиями: «метод Оухтерлони» и «смешанная агглютинация». Развитие этих методов, пришедших на смену «Уленгуту», «Латтесу» и «Хольцеру», безусловно, звездный час серологии.

22