Век перевода. Выпуск 2

ОЛАВО БИЛАК {173} (1865–1918)

Вчера

Вчера — глупец! — звезда мне говорила
(Смех прозвенел, и в нем — лукавства дрожь):
— Одна из нас всех краше. Озарила
Мир чистотой. И лучше — не найдешь!

К утру — промчат года. Идем! Открыла

Я путь тебе — там розу обретешь.
За рифмой мчись чудесной, златокрылой… —
И прошептал себе я: — Это ложь! —

Пошел за ней, хоть ослеплен был всеми.

Что ж, исправлять грехи настало время.
Звезды пока не выбрал ни одной.

О, горе мне! Я пред тобой предстану.

Я весь в слезах, и ход времен — обманы.
И сестры все твои — тому виной!

Старость

Наш взор сильней, чем поросль, привлекают
Столетние деревья, сень густая.
Среди ветров сквозь времена взрастая —
Как хороши! Как нежно нас ласкают!

Любая тварь к их силе приникает,

И кров, и стол под кроной обретая.
Среди ветвей мелькает птичья стая,
И никогда там песня не смолкает.

Мой друг! И мы о юности не плачем,

Закатный час улыбкою встречая.
Нам годы, как деревьям, — украшенье.

Мы счастливы. И нам удел назначен —

Птенцов в своих владеньях привечая,
Защиту им дарить и утешенье.

ЗАЛКИНД ПЯТИГОРСКИЙ {174} (1935–1979)

Пламя и пепел

Ни слова я не говорил. И ты — молчала.
Но мы любовь узнали в миг ее рожденья.
В нас солнечный вошел огонь, дав пробужденье.
Взор — счастья дрожь. Считаешь, в том — любви начало?

Я думаю не так. Любовь в свои владенья

Влекла верней, пока сильней нас разлучала.
О волшебство! Тем громче в нас она звучала,
Чем больше скрыть ее хотел флёр отчужденья.

Когда ж змеей свинцовой день однажды сдавит —

Удивлены, заметим: нет огня былого.
Лишь холодность живет в душе и нами правит.

Что жизнь, что смерть — над всем закон, и всё — не ново.

И мы поймем, когда любовь нас вдруг оставит, —
Молчала ты. Я не сказал тебе ни слова.

АЛЕКСАНДР МАКЛАХНАН {175} (1818–1896)

Жена рыбака