Вехи моей жизни

 Исходя из этого, чиновники придумали баллы для начисления пенсии, которые были занижены. Российским немцам, переселившимся в Германию после 6 мая 1996 года, за советский трудовой стаж полагаются только максимально 25 пунктов одиночкам или 40 пунктов – супружеским парам. Немецкое государство, отнимая деньги у переселенцев- пенсионеров, применяет закон Fremdenrentengesetz, который обязывает учитывать пенсию, получаемую из другого государства, то есть из бывшего Советского Союза.

«Поздние переселенцы» оказались в еще более проигрышном положении: низкооплачиваемая работа означала также, что в будущем их пенсия окажется значительно ниже, чем у коренных немцев или у тех, кто успел приехать раньше. Российские немцы стали нищими по закону. Один из терминов, который употреблялся применительно к переселенцам, – «этнопролетариат».

Для размышления. Безработица среди переселенцев составляет всего 4 %, что ниже среднегерманского показателя. Количество работающих, обеспечивающих одного пенсионера, у российских немцев значительно выше, чем в среднем по стране. В одном только 2016 году взносы российских немцев в пенсионный фонд Германии превысили выплаты этой категории пенсионеров на 942 млн евро! Сколько это превышение составило в сумме за последние четверть века, власти предпочитают не знать и де-факто это скрывают. Совершенно ясно, что с этим положительным сальдо можно и нужно решить проблему нищеты российских пенсионеров.

 ж) языковой тест для российских немцев. С июля 1996 года претенденты на статус позднего переселенца должны сдавать тест на знание немецкого языка, что явилось серьезным препятствием для их въезда на историческую родину предков. Второй попытки на сдачу теста не давалось. Причем, согласно решению Федерального административного суда, немецкий язык должен быть приобретенным в семье (а не в университете или на курсах). Каждый третий немец из бывшего СССР на этом тесте в 1996 году провалился. Далеко неутешительными были результаты тестирования и в последующие годы. Об этом свидетельствуют официальные данные немецкого правительства. Например, за пять лет (с 1996/97 по 2001 гг.) к сдаче теста было допущено 197292 человек, выдержали тест – 107951 чел., «провалили» тест – 89341 чел., то есть почти каждый второй не выдержал экзамен (46 %). Для этих людей признание их переселенцами и право их на въезд в Германию было исключено.

Тест на знание немецкого языка сдавал и я. В отличие от жены, которая неплохо общалась на диалекте своих родителей, я таким «даром» не обладал. У меня же было другое преимущество. Я очень подробно поделился с экзаменатором о своей поездке в Германию, по туристической визе. Затем прочитал ему два небольших стихотворения великого немецкого поэта Иоганна Гете. Я выучил их наизусть. Все и вся рассказывал на литературном немецком, иногда вставлял и диалекты. В заключение своего монолога показал немцу толстый немецко-русский словарь, заверив его в том, он будет для меня настольной книгой. Ради справедливости скажу, что мой язык в то время был далек от совершенства. Несмотря на это, экзаменатор на прощание крепко пожал мне руку, улыбнулся. Затем произнес: «Gut, gut… Auf Wiedersehen!».

Лишь после того, как я оказался в вагоне поезда, немного расслабился. Этот июльский день оказался не только жарким, но и довольно тяжелым для тех, кто находился перед особняком немецкого консульства в г. Новосибирске. Сначала стояли в очереди, потом сидели в вестибюле, ожидали вызова. Однако это было не так страшно, как слезы российских немцев, которые не сдали тест. А таковых, поистине трагических случаев в этот день было немало. Родители тест сдали успешно, наступила очередь их дочери. Через некоторое время молодая девушка вышла из кабинета, вышла со слезами на глазах. В тот же миг матери стало плохо, она схватилась за сердце. Вскоре женщину увезли на машине скорой помощи. Постигла неудача и двух сестер, преподавательниц немецкого языка в одном из вузов Сибири. Причина банальная – чиновнику литературный немецкий (хохдойч) не нужен был. Требовался диалект родителей. В разговоре с «отверженными» я узнал, что обе женщины средних лет воспитывались в детском доме. Родители близняшек погибли в автокатастрофе…

Время показало, что местная разновидность языка для немцев из бывшего Советского Союза никому была не нужна. Ни в Сибири, ни в Киргизии, не говоря уже о самой Германии. Одним словом, это была очередное крючкотворство немецких политиков и ведомств. Многие переселенцы на немецкой земле делали неоднократные попытки разговаривать на диалекте своих предков на курсах немецкого языка, на работе среди немцев, а также среди тех, кто имеет иностранные корни. Их ждало полнейшее разочарование. Для архибольшинства собеседников эти диалекты были непонятными и смешными. А сколько советских (российских) немцев «подорвались» на этом поистине судьбоносном этническом элементе, который так был необходим, чтобы тебя немецкие чиновники признали немцем?!