Велесова ночь

– Ну что ж, удовлетворю ваше невинное любопытство, боярыня, пройдемте ко мне.

Боярыня последовала за Фиорованти в небольшой, наскоро срубленный домишко, служивший, помимо всего прочего, рабочим кабинетом. Архитектор предпочитал большую часть времени находится рядом с собственным детищем, отлучаясь только для докладов во дворец.

– Так какого дня это произошло? – Услышав ответ, он видимо задумался, потом уверенно продолжил. – В тот день мы вместе с Федором Курицыным ездили сначала на разработки белого камня в Мячкове, потом осматривали кирпичный завод, что я поставил у Андроникова монастыря. После был на приеме у государя и во дворце же остался на вечер. Мой сын Андре и мой слуга Пьетро были вместе со мной. Так что, я думаю, что вам не представит трудностей проверить все самой. Конечно, я вполне мог нанять кого-то, но тут уж придется вам поверить на слово, никого я не нанимал. И… – он несколько замешкался, – простите любопытство, это случайно не братья Альбинони вам эту идею о моей причастности подкинули.

– Я просто вспомнила спор ваш с великой княгиней, когда вы ее от сотрудничества с Альбинони отговаривали. Да и никогда между вами особой симпатии я не замечала, – как можно тверже ответила Анна.

– А, это, – понимающе улыбнулся Альбинони, – знаете, между архитекторами всегда существовало и будет существовать соперничество. Творческие люди редко любят друг друга.

– Это мне известно, – согласилась Анна.

– И Альбинони – действительно темные лошадки. Но справедливости ради требует признать, что Луиджи – талантливый, даже гениальный архитектор, а расчеты Лоренцо показывают, что наукой этой он владеет в совершенстве, – в задумчивости произнес Аристотель и тут же добавил, – но все-таки о них никто ничего не знает, и до Москвы они строили исключительно дома.

Анна подумала про себя, что в огород любого иноземца в Московском княжестве вполне можно было кинуть камень, и она сама была не исключением. Да и вообще, большая часть иностранцев, слетавшихся со всей Европы в Московское княжество, были авантюристами всех мастей. Да по другому и быть не могло. Чтобы отправиться почти на край света, надо было быть или искателем приключений, или любителем легкой наживы, или… человеком, которому было что скрывать и кому на родине угрожала расправа. Впрочем, и о самом Аристотеле слухи ходили самые разные.

– Хотя, если задуматься, – продолжал Фиорованти, – есть еще одна причина, которая привела Альбинони в эту страну. Та же, что и меня.

– И что это за причина, если не секрет?

– Не секрет. Если задуматься, не каждому, даже самому талантливому и умному, архитектору выпадает удача построить церковь. Память человеческая – штука капризная и короткая. Поэтому строительство храма для нас – это невероятная удача. Это, если хотите, билет в Вечность…

Глава 6

На следующий день Анну разбудил нарочный от Софьи. Записка была короткой, ей было приказано никуда из дворцовых палат не отлучаться и ждать, когда Великая княгиня пригласит ее к себе. По всей видимости во дворце что-то затевалось.

В царской приемной уже с утра столпились самые именитые бояре. На этот раз никто в отлучку не попросился, хотя ничего особенного объявлено не было. День был самый обычный, только Софья знала, что собрались они неспроста. Лазутчики в клане Патрикеева и Курицына доложили, что решено было далее не откладывать и Софье больше свободы не давать. Силу Великой княгини стали чувствовать и за пределами спальных палат Московского князя. Уже не только местные бояре послабее да победнее просились на прием к государыне, но и посланники государств заморских стали на поклон являться и дары лично княгине приносить. Такого на Руси сроду не водилось. Поэтому и пробегал возмущенный шепоток по ряду степенно рассевшихся по скамьям бояр. Все, казалось, чего-то ждали. Наконец, закончив говорить о делах первостепенной важности, Федор Курицын специально мягким голосом провозгласил:

– Позволь, Великий Князь, слово еще одно молвить, и зла не подержи за то, что скажу… – начал осторожно, и тишина воцарилась такая, что, казалось, даже мушиные крылышки больше шума производили. Софья напряглась, а Курицын продолжил:

– Да только непорядок это, Великий князь, что твоя жена, княгиня Московская, иноземных послов сама принимает! Сроду на Святой Руси такого не было, чтобы баба в государственных делах участие принимала.

"Начали наступление! – пронеслось в голове Софьи. Сердце беспомощно забилось, руки вспотели, но Иван III стоял перед боярами, не говоря ни слова. Высокий, на полголовы выше окружавших его, с сутулой, почти горбатой спиной и мясистым горбатым носом напоминал он хищную птицу, приготовившуюся к атаке. Но глаза под набухшими веками любителя хмельного (хронического пропойцы, вечного пропойцы) смотрели спокойно и холодно. Он выжидал и на помощь Софье не спешил. Великая княгиня поняла, что осталась одна, и эту битву было необходимо выиграть. Поэтому, не показывая страху, гордо выпрямилась и обведя ассамблею жестким взглядом ответила: