"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

- Это я верну, - Любовь Григорьевна посмотрела на тонкой работы дамский хронометр, в центре браслета, - все, что мне от него было нужно, я получила. Предпосылки, - она закрыла глаза, наслаждаясь июньским теплом шатра, - по десятку раз в день, а то и больше. Я и предположить не могла…,. И он такие вещи делает..., - Любовь Григорьевна, побывав два раза замужем, в первую же ночь поняла, что не знала очень многого.

- Какой он нежный, - женщина, сладко зевнула, - непременно найду себе любовника из Европы. Хватит с меня русских. Макс показал мне, каким должен быть настоящий мужчина.

Он ничего не требовал, и ничего не просил. Он целовал ей руки и говорил, что красивей ее нет женщины. В первый день Макс появился на даче с кольцом от Бушерона, и тремя сотнями белых роз. Любовь Григорьевна обмолвилась, что это ее любимые цветы. Он сделал предложение, на коленях. Волкова его приняла. Паспорта, впрочем, она Максу не показывала. Женщина сослалась на то, что документы лежат в ее городской квартире. Любовь Григорьевна пообещала привезти бумаги прямо на Брестский вокзал. Он купил оба билета на свое имя. Волкову, в общем, не интересовало, останется ли Макс в Москве, или уедет в Европу.

Сегодня вечером она отправлялась с Нижегородского вокзала, на Рогожском валу, в Харьков, а оттуда в Симферополь, в салоне-вагоне. Директора частных железных дорог всегда предоставляли его Волковым, получив записку от Григория Никифоровича. Любовь Григорьевна повидалась с отцом. Волков обнял ее, и перекрестил:

- За здравие твое будут неустанно молиться, доченька. В марте, говоришь? - Любовь Григорьевна весело кивнула. Женщина сообщила Крассовскому, что собирается отдохнуть у моря. Профессор прислал телеграмму, где рекомендовал своего ученика, доктора Даниловича, любимца дам на Южном берегу Крыма.

- Хорошо, - Любовь Григорьевна протянула руку за спелой французской вишней. Вещи ее были сложены и отправлены на Нижегородский вокзал. После речной прогулки она собиралась распрощаться с Максом, объяснив, что займется последними приготовлениями к поездке. Шкатулку с драгоценностями один из ребят Любовь Григорьевны оставлял в отделении первого класса экспресса Москва-Варшава.

- Что он будет делать с золотом дальше, - Любовь Григорьевна вытерла губы шелковой салфеткой, -меня не волнует.

Браслеты и ожерелья ее не интересовали. Волкову стоило щелкнуть пальцами, и ювелиры выстроились бы у него в передней.

- Но кольцо, - она взяла еще одну вишню, - кольцо пусть мальчику отойдет. Я ему расскажу, о его отце, - сок был сладким, она вспомнила поцелуи Макса, его шепот:

- Я люблю тебя, так люблю..., Я и не думал, что смогу полюбить, в мои годы.

Он рассказывал о смерти Джона Брауна, о гражданской войне в Америке, и о восстании зулусов в Африке. Он видел Суэцкий канал и пустыню Сахара, говорил на шести языках, был знаком с поэтами, генералами и революционерами.

- Хорошая кровь, - вспомнила женщина, - глаз у батюшки не подвел, как всегда.

Макс упомянул о титуле, о том, что стоит ей только захотеть, и она станет баронессой, о том, что его предок, первый Волк, когда-то жил на Москве, и уехал отсюда в Смутное время.

- Может быть, и правда все это, - поднял бровь Григорий Никифорович, - хорошо, что наши семьи объединятся, Любушка.

- Я вернусь, - вспомнила Любовь Григорьевна девиз его рода и положила руку на тонкий шелк платья:

- Это случилось, мой маленький Волк. Ты вернулся в Москву, ты будешь ее хозяином, - Любовь Григорьевна поднялась, слыша перезвон церковных колоколов, - навсегда.

Снизу, с реки, раздались звуки гитар. Цыгане затянули:

- Милая, ты услышь меня..., - пароход загудел. Волк, легко, взбежал по сходням.

Она стояла на корме, в шелковом сарафане, сшитом в русском стиле, украшенном серебристыми кружевами, в такой же шали. Светлые волосы были сколоты шпильками, одна прядь выбилась и вилась на ветру. Волк закрыл глаза. Он все еще не верил, что Любовь теперь с ним, до конца его дней. Она раскинула руки, держа в них шаль, и Макс подумал:

- Будто птица. Сейчас сорвется и улетит в небеса. Как я ее люблю..., - от нее пахло цветами, темно-красные губы улыбались. Он опустился на колени. Ее мягкие, нежные руки легли на белокурые, теплые волосы, женщина наклонилась и обняла его. Шатер был закрытым, пароход оторвался от пристани. На Воробьевых горах их ждал пикник, с поварами из «Славянского базара», с кавказским шашлыком, французскими винами, икрой на льду, и корзинами фруктов. Макс, все эти дни возвращался на дачу с драгоценностями и дорогими безделушками. Он привозил белое бордо, виноград и ее любимые персики. Каждую ночь, целуя ее руки, Макс тихо говорил: