Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа

Е. Прудникова: Нет, у них еще и мораль своеобразная. Мало что есть страшнее веками, поколениями унижаемого человека, который выбился «в люди» и почувствовал себя силой. Пусть хоть в масштабе деревни — но силой. Пресловутые ужасы Гражданской войны, разрезанные и набитые зерном животы, замученные мальчишки-продотрядовцы — это не вина большевиков. Большевики еще ничего не успели с народом сделать. Все эти ужасы показывают степень нравственного одичания населения России, которую мы, слава богу, все-таки потеряли.

А проблема — да, ее решила только советская власть. Сперва показав, кто сильнее. А потом подвергнув людей массированной пропагандистской атаке: лекции, школы, газеты, радио — и все в одном направлении, все в одном ключе. Вы — народ, государство у нас народное, народ в нем хозяин, а хозяин в своем доме не пакостит. И когда выросло новое поколение, обученное в советских школах, проблема была решена.

Д. Пучков: А замечательное царское правительство этим не занималась вообще. Вот такой человеческий материал достался большевикам. И что с ним надо было делать? Но все же были какие-то другие варианты решения этой проблемы? Например, послать агитаторов в деревню, которые скажут крестьянам, что надо кормить города и хлеб отдавать по твердой цене, потому что…

Е. Прудникова: Посылали.

Д. Пучков: И что — отдавали?

Е. Прудникова: Нет.

Д. Пучков: Так фишка в том, что надо было прислать продотряд, который придет с пулеметом и хлеб отнимет?

Е. Прудникова: Фишка в том, что агитаторы говорили одним, а хлеб был у других. То есть придешь ты к бедняку, он поймет, но у него у самого дети голодные. А кулаку большевистская власть и без продотрядов поперек горла стоит. Ему с деньгами и при царе, и при помещике хорошо будет.

Д. Пучков: Если вы Березовскому дадите почитать листовку о том, что Россию надо развивать и строить, как вы думаете, что он с этой листовкой сделает? Будет хотя бы читать?

Е. Прудникова: Вот кулаки так и поступали. Поэтому и приходилось посылать продотряды, раскалывать село, давать выгоду беднякам, чтобы тем был резон держаться продотряда, а не идти на поклон к Фролу Кузьмичу. Еще раз: крестьянин — термин лукавый и несуществующий в реальности. Например, в школьной истории под крестьянами понимается все сельское население. А в нашей, пардон, демократической истории под крестьянином понимается кто? Столыпинский «достаточный крестьянин», который кормит себя и выдает еще хлеб на продажу. То есть зажиточный или кулак. Эти страдали, да… но их было пять процентов сельского населения.

Д. Пучков: Видишь, какая игра словами…

Е. Прудникова: Игра словами себя оправдывает. Когда я задаю вопрос: каков процент того сельского населения, у которого большевики забирали хлеб? — обычно отвечают: забирали у всех. Я спрашиваю: как же тогда все выжили, как же вообще советскую власть не снесли? Представляете: 100 миллионов человек, у которых забирают хлеб, это что же будет? Это страну на молекулы разнесут.

Д. Пучков: …И вот прибыли гопники.

Е. Прудникова: И вот прибыли гопники и начали добывать хлеб. Гопники прибыли, вооруженные единственно правильным учением, знающие десяток правильных слов и даже прочитавшие пару брошюрок в меру своего… сколько там у них было классов в их церковно-приходской школе? Они там поняли половину слов и два процента смысла. В общем-то, они понимали только одно: что у них дома дети голодают, а у крестьян дети не лежат по лавкам с голодухи. Точнее, у кого-то лежат — но те в избе на полатях и не видны. А на улице с саночками бегают крепкие.

Д. Пучков: Я уже просто теряюсь: при чем тут понимание? Здесь голод. Хлеб есть, и его не отдают, потому что жлобы, значит, его надо забрать силой. При чем тут брошюрки?

Е. Прудникова: Брошюрки формируют образ врага, но не дают критериев. Враг — это буржуазия, в данном случае кулак, укрыватель хлеба. Отряду дана установка: если не продают, забрать силой, но ведь надо еще понять, у кого есть хлеб. Придешь ты к кулаку в дом — он что, скажет, что у него шесть амбаров за околицей? Он скажет: «Нет, сами голодаем, мы не толстые — мы с голоду опухли».

Д. Пучков: У меня сразу вопрос: а как в деревне можно такое количество спрятать? Я чисто как милиционер интересуюсь. Для начала ты должен, например, вырыть яму. Если я твой сосед, я увижу, что ты яму роешь, потому что образуется земля. Если ты будешь рыть яму за пределами деревни, то я как твой сосед увижу, что ты везешь туда в телеге мешки и не одну ходку делаешь. И ничего ты там никуда не спрячешь.

Е. Прудникова: И что вы скажете, как сосед? Вы скажете: я тебя видел, так что дай-ка ты мне пару мешков зерна, а то я тебя пойду продотряду заложу.

Д. Пучков: Сначала возьму два мешка зерна, а потом продотряду заложу. Я людей хорошо знаю.