Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа

Е. Прудникова: Знаете, все-таки страна, где в начале века читать умели только 25 % населения, а больше половины никогда не ели досыта… Почему у нас праздники проводят за столом, который буквально ломится, почему гостей в первую очередь сажают за стол… Это же все не просто так! Крестьянская молодежь по праздникам сходилась стенка на стенку, а иногда и не только молодежь. Это был не бокс, дрались люто, до увечья, до смерти. И то, что молодой фабричный пролетарий — гопник по определению, отмечалось еще исследователями нравов царской России.

Д. Пучков: Я тоже был молодой пролетарий, но гопником по определению я не был.

Е. Прудникова: Какой вы пролетарий? Вы не работали с семи лет, не проводили на работе по 12–14 часов в день, не жили в фабричной казарме. Вы не пролетарий, вы — молодой рабочий со средним образованием за плечами, приличным жильем, 8-часовым рабочим днем и нормальными жизненными перспективами, а это совсем другая категория населения. И у Джека Лондона, и у Горького, у таких разных писателей, говорится одно и то же: если ты работаешь по 14 часов, ты не можешь не напиться после этого в воскресенье.

Д. Пучков: Трудно после этого в воскресенье не напиться.

Е. Прудникова: И не подраться.

Д. Пучков: Ну, это уже последствия того, что человека вынуждают работать по 14 часов. Если у вас так организовано ваше замечательное общество, в рамках которого я из полускотского или совершенно скотского состояния не могу подняться, а вы там наверху сидите и радуетесь… Наверное, что-то с этим обществом не так.

Е. Прудникова: Ну, а революция почему произошла? Не потому же, что пришли революционеры и развратили народ, который до того обожал царя и хозяина. А большевики первое, что сделали, — объявили 8-часовой рабочий день, обрисовали людям прочие перспективы и сказали: чтобы тебя не загнали обратно туда, где ты был, бери друзей и иди в деревню добывать хлеб, чтобы мы продержались.

Д. Пучков: Ну, он не ради этого ходил. Повторюсь: если у тебя дети голодные сидят…

Е. Прудникова: Ради этого тоже. И для хлеба насущного, и для светлого будущего, тут все в комплексе. Меня часто спрашивают: почему в Первую мировую войну русский солдат воевать не хотел, а во Вторую воевал так, что сгреб всю Европу, как мусорную кучу? Очень просто. На первую его погнали не то за умозрительное славянское братство, не то ради чьих-то прибылей, а во вторую он воевал за себя, за свою новую счастливую жизнь, которой его хотели лишить, хотели снова загнать туда, где он был раньше. А ведь он помнил, откуда вышел и куда его вернут, если он проиграет. И поэтому был такой подход: я их зубами грызть буду, лучше сдохну, но туда не пойду. То есть новое общество, принятое народом, они все же построили.

Д. Пучков: Построили, обращаю ваше внимание, сверхдержаву, каковой Российская империя не являлась. И на обломках этой сверхдержавы, и только благодаря ей, мы живы до сих пор.

Е. Прудникова: Это вы мое внимание обращаете? Я об этом еще 15 лет назад говорила.

Д. Пучков: И неплохо себя чувствуем, в общем-то…

Е. Прудникова: Вполне себе. Вот только в девятнадцатом году машины времени ни у кого не было. Шла война, и новая прекрасная жизнь существовала только в мечтах.

Д. Пучков: Да, выглядело все некрасиво, местами безобразно. Людей убивали и с той и с другой стороны. Но повторюсь: если ты отказываешься выполнять распоряжения власти, власть применит к тебе сначала закон, потом силу и оружие — что тогда, что сейчас. Тогда это было в более грубых формах, сейчас не так выглядит, но такое было время, и такие были люди. И задачи надо было решать только с помощью вот таких людей, которые действовали вот такими методами и способами. Хорошо бы их укротить, заставить делать как-то по-другому — а как это можно сделать? Никак… Это трагическая история родной страны…

Беседа 4-я Сила и оружие

Так получилось, что мы с Дмитрием Юрьевичем не успели записать беседу о крестьянских восстаниях, а тема требует освещения. Поэтому данная глава написана в шизофреническом жанре автоинтервью, где я выступаю и как корреспондент, и как историк. Попробую поспорить сама с собой. Итак…

Е. Прудникова: Мне часто поступают просьбы рассказать о Тамбовском восстании. Но дело в том, что мятеж в Тамбове был не единственным, а просто наиболее известным. Начиная с 1918 года то тут, то там вспыхивали мятежи против большевистского правительства. Они были разными, происходили по разным причинам, но имели и кое-что общее. В первую очередь это нежелание сдавать хлеб по государственным ценам. И если мы копнем поглубже любое восстание в хлебородных районах, то в конце концов непременно придем к этой причине.

Корреспондент: То есть опять экономика?