Великая Екатерина

Сержант (катается по земле, громко стонет, не в силах вздохнуть). Ох! Ой! Убил! Святой Никола Угодник! Ох!

Клэр. Караул! Убивают! На помощь!

Нарышкин (хватает ее и зажимает ей рот). Свяжите его по рукам и ногам. Десять тысяч розог, если упустите его.

Клэр высвобождается и, набросившись на Нарышкина, принимается яростно его колотить.

Ой… ай! Смилуйся, матушка.

Клэр. Негодяй! На помощь! На помощь! Полиция! Нас убивают! На помощь!

Сержант, поднявшись на ноги, приходит на выручку Нарышкину и хватает Клэр за руки, давая Нарышкину возможность снова зажать ей рот. Тем временем Эдстейстон и солдаты катаются по земле. Наконец солдаты валят его на землю и, заломив за спину руки, связывают их под коленями. Затем, обхватив ему грудь широким ремнем и продев через обе завязки шест, поднимают Эдстейстона, беспомощного, как цыпленок, приготовленный для жарки, чтобы унести. Все это время Эдстейстон, естественно, не молчит.

Эдстейстон (с трудом переводя дух). Вы еще обо мне услышите. Развяжите меня, черт вас подери! Я пожалуюсь послу. Я напишу в «Правительственный вестник». Англия в щепки разобьет ваш игрушечный флот и погонит вашу оловянную армию до самой Сибири. Пустите меня! Черт вас подери! Будьте прокляты! Какого дьявола вы хотите? Я… я… я…

Солдаты уносят его, и дальнейшее нам не слышно.

Нарышкин (с криком отдергивает руку от лица Клэр и, как безумный, трясет ею). Ай!

Сержант в удивлении отпускает Клэр.

Она укусила меня, маленькая чертовка!

Клэр (с отвращением отплевываясь и вытирая рот). Как вы смеете совать свои грязные лапы мне в рот?! Тьфу!

Сержант. Смилуйся, ангел наш. Смилуйся, матушка.

Клэр. Не смейте называть меня так! Где полиция?

Нарышкин. А мы и есть полиция в Санкт-Петербурге, маленькая злючка.

Сержант. Видит бог, матушка, вас трогать не ведено. Мы делаем, что приказано. Вы-то крепкие и здоровые, а я так, видно, калекой и помру. Англичанин-батюшка сильный и могучий, ломит, как медведь. Они мне все кишки раздавили. Разве мы, люди бедные, можем драться с таким опасным противником!

Клэр. Так тебе и надо! Куда они понесли капитана Эдстейстона?

Нарышкин (злорадно). К императрице, красотка. Он оскорбил императрицу. Он получит сто ударов кнутом. (Смеется и выходит, потирая укушенный палец.)

Сержант. Он почувствует только первые двадцать, барышня-голубушка, бог милосердный приберет его душу задолго до того, как они дойдут до конца.

Клэр (находя поддержку в непобедимом снобизме). Они не посмеют тронуть английского офицера. Я сама пойду к императрице; она, верно, не знает, кто такой капитан Эдстейстон… кто такие мы.

Сержант. Подите, красавица, подите, помоги вам Никола Угодник.

Клэр. Без дерзостей! Как мне попасть во дворец?

Сержант. Во дворец может войти кто хочет, милушка.

Клэр. Но мне нужно увидеть императрицу. Я должна с ней поговорить.

Сержант. Увидите, увидите, матушка-голубушка. Дадите бедному старому сержанту целковый, и Никола Угодник велит ему вас спасти.

Клэр (порывисто). Я дам тебе… (она готова сказать: «пятьдесят рублей», но предусмотрительно удерживается)…что же, я готова дать тебе два рубля, если смогу поговорить с императрицей.

Сержант (радостно). Благослови вас господь, матушка. Пойдемте. (Идет впереди нее). Это дьявол попутал вашего любезного, что он попортил мне кишки и чуть дух не вышиб. Мы должны прощать своих ближних.

Сцена четвертая