Великая Эвольвента

Если лев приобретает характер и повадки вола, начинает думать, как вол; если теряет гриву и когти его становятся копытами; если сверкание глаз сменяет задумчиво-печальное глядение, а на облысевшей голове вырастают рога… – и только хвост, за неважностью, остаётся у него львиный, то, может, лев уже и не лев вовсе, а вол?!.. Но кто же тогда будет воспринимать вола как льва?! И как? Уж не по хвосту ли?

Но оставим «стойла» и заглянем в глаза реальности. Её социальный диапазон видится в следующем:

Если нация не осознаёт своих достоинств, значит, она их не имеет!

Если народ не помнит своих героев, значит, то были герои другого народа!

Если свободу урезают и народ не протестуют, значит, он заслуживает именно такой «свободы».

Если общество не заслуживает великого государства, то получает то, чего заслуживает.

Если исчезает видение себя в исторической перспективе, слабеет дух и мельчает характер народа, то Страна сужается до территории, ему соответствующей!

И, наконец, самый печальный вывод:

Когда народ перестаёт сознавать себя феноменом исторической жизни Отечества, то превращается в толпу и исчезает вовсе!

История показала прямую зависимость между силой духа народа и территорией, которую он занимает; между верой в своё историческое будущее и количеством населения. Говоря без обиняков: дух нации всегда соответствует занимаемой территории и числу граждан. Итак, приходится признать, что заражён весь организм Страны. Понимание этого открывает глаза на то, что не в Беловежской пуще произошло расчленение государства, а в пучине – в глубинах «топей» и «болот» разжиженных душ не только утерявшего уважение к себе, но и лишённого самоосознавания народа! Никто из «братьев» не желал иметь дело с правительством, которое напрочь забыло, что власть – это не привилегия, а мера ответственности. И если мера утеряна, значит, это произошло не без «санкции» народа, всегда являющегося индикатором работы высшей власти и её звеньев на местах. Словом, существо проблем кроется не в «плохом правительстве» (которое, по правде, и не может быть иным), а в бытии, которое его формирует. Именно по этой причине весь народ разделяет с властью ответственность за нерадивое существование Страны и недееспособность государства.

В дополнение к сказанному приведу немного статистики – самую малость.

По переписи Петра, произведённой в 1718 г., русского населения было в России 60 % (для сведения: на 1710 г. население империи составляло около 15 млн человек). Перепись 1897 г. также даёт реальные цифры: после присоединения к России грузинских княжеств и племён[109], завоевания Кавказа, Туркмении и ряда других регионов численность русских пропорционально снизилась до 44,3 % (т. е. – 55.667 тыс. при населении России 125.640 тыс.; великороссов, понятно, было ещё меньше. Условные малороссы составляли 17,8 %, поляки – 6,3 %, белорусы – 4,3 %, евреи – 4,0 %.). А вот согласно переписи 1989 г., при населении России 147.022 тыс. русских насчитали более 80 % (119.866 тыс. человек)![110]