Великая Эвольвента

Так уж получилось, что и в значительной степени онемеченную (или как говорят злые языки, которым мы вовсе не обязаны верить: не выдержавшую культурной, политической и промышленной экспансии) Чехию, и оставшуюся в Европе «при себе» Польшу не особенно привечает «истинная Европа». То же относится к племенам и народам Восточной и Западной Европы, которые довольно долго варились в бурном котле европейской цивилизации. Даже приняв к исповеданию навязанные им культурные и духовные (в виде множества проекций католицизма и мусульманства) ценности, социальное тело этнически весьма пёстрых государственных образований так и осталось при своих родимых пятнах. Последние, предательски темнея на «телах» стран, ставших независимыми или стремящихся к этому, до сих пор тормозят их политическое, культурное и материальное бытие. Возьмём хотя бы Черногорию, где среди местных жителей немалой популярностью пользуются открытки с так называемыми «Черногорскими заповедями». Несмотря на заданную ироничность, «житейские предписания» всё же адаптируют сознание черногорцев к тому, что им, по всей видимости, истинно присуще, а именно: «Днём отдыхай, чтобы ночью спать», «Работа болезнетворна: чтобы не умереть молодым, сторонись её с раннего детства» и тому подобное [94]. Эти «весёлые» заповеди, как ни хохочи над ними, объясняют причины уровня жизни черногорцев, непростительно «постного» для природного изобилия Адриатики. Можно не сомневаться, что иронические наущения не находят понимания среди трудолюбивых немцев, не приводят в восторг расчётливых англичан и, конечно, неустанных в труде аккуратных японцев. Поневоле возникают «нехорошие» предчувствия относительно Черногории, не так давно ставшей крошечным, зато «самостоятельным» государством.

Тем не менее, иные народы, с честью выжив среди воинственного окружения и сохранив свою культурную идентификацию, с пользой для себя умели перенять у своих недругов некоторые весьма полезные принципы выживания. К примеру, Россия, опираясь на духовное наследие Византии и энергию великороссов, сумела создать гиганское государство, в этнической пестроте которого русский народ сохранил свою идентичность (Приложение VIII). Но она не является некой самоценностью. В ходе исторического развития происходит всегдашняя борьба нового со старым, в которой не всё старое было полезно, как и не всё новое обеспечивало историческую перспективу. В этой «рубке» выживало не обязательно жизнеспособное и погибало вовсе не обязательно заслуживающее этого. Наряду с «хорошим» и «плохим» в жизнь России вписывалось главным образом то, что находило соответствие в характере народа. Дабы не заплутать в деталях, отмечу лишь жертвенность и обусловленную суровой «географией» внешнюю грубость русских.

Поначалу заявив о себе в таинствах духовной аскезы, первая, по мере утери внутренних источников воодушевления, нашла своё вульгарное продолжение в бытовой сфере, закрепилось в поколениях и приняло форму бытовой жёсткости и раздражительности.