Великая княжна в изгнании. Рассказ о пережитом кузины Николая II

Эта необычная женщина встретилась на моем пути в нужное время. Я познакомилась с ней, надеясь, что она поможет мне полезными советами; но, хотя мы часто беседовали, обсуждая различные перспективы для меня, прошло много времени, прежде чем мы пришли к какому-то результату. Моя проблема решилась случайно и довольно неожиданным образом.

Меня очень привлекали и характер мадемуазель Шанель, и ее предпринимательский дух, и фантазия; я часто заходила к ней в студию, расположенную на третьем этаже здания на улице Камбон, где разместилось ее коммерческое предприятие. Тогда она достигла вершины своих творческих способностей. Каждый день в голову ей приходила новая оригинальная мысль, которую тут же воплощали в жизнь; ее с жадностью подхватывали и те, кому были по карману дорогие оригиналы, и другие, которым приходилось довольствоваться копиями. Большей частью своей популярностью она обязана тому, что создаваемые ею платья было очень легко шить; их копировали и воспроизводили, едва они выходили от ее портних. В то время Шанель привезла с Фарерских островов разноцветные свитеры и решила повторить их узор для вышивки на шелковых блузках. Однажды, зайдя к ней, я застала мадемуазель Шанель за спором с мадам Батай, которая делала вышивки для ее модного дома. Обе рассматривали готовые образцы алой крепдешиновой блузы. Шанель, стремясь сбить цену, говорила так быстро и плавно, приводила столько доводов в свою пользу, что мадам Батай дрогнула. Я запомнила конец их разговора, больше похожего на монолог:

– Говорю вам, мадам Батай, я не могу платить шестьсот франков за эту работу! – сказала мадемуазель Шанель.

Лоб мадам Батай, плотной особы в облегающем черном платье, покрылся испариной; она тщетно пыталась вставить хоть слово в поток доводов своей собеседницы.

– Мадемуазель, но позвольте привлечь ваше внимание… – тяжело дыша, начала мадам Батай.

– К чему, мадам Батай? – тут же перебила ее Шанель. – Жаль, что вы не можете объяснить, почему назначили такую нелепо высокую цену! Повторяю, я не могу с ней согласиться.

– Вышивка выполнена нитями из настоящего китайского шелка! Вы знаете, сколько сейчас стоит килограмм…

– Мне все равно, каким шелком вы вышиваете – настоящим или искусственным, – возразила мадемуазель Шанель, – и меня это не касается. У меня одна цель: продать блузку. Сейчас она слишком дорого стоит; следовательно, вы должны снизить цену. Вот и все.

Мадемуазель Шанель одним проницательным взглядом уже сумела оценить стоимость собственного изобретения и того успеха, какой оно будет иметь.

– Но, мадемуазель, – запинаясь, сказала мадам Батай, и лицо у нее пошло красными пятнами.

– Ma chere, – снова решительно перебила ее Шанель, – по-моему, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы продать как можно больше таких блузок! Поймите это и проявите благоразумие. Снизьте цену. Не только вы занимаетесь вышивкой в Париже, и все будут только рады поработать на меня. Можете принять мое предложение или не принимать – как вам угодно.

Шанель махнула рукой, в которой по-прежнему сжимала куски вышивки, давая понять, что беседа окончена. Мадам Батай скрылась за дверью.

– Мадемуазель Шанель, – услышала я неожиданно для себя свой голос, – если я сделаю вышивку на этой блузке дешевле на 150 франков, вы отдадите заказ мне? – Я не знала тогда и не представляю сейчас, что подтолкнуло меня сделать такое предложение.

Шанель круто развернулась ко мне.

– Ну конечно, – сказала она, – но вышивка на блузке сделана на машинке! Вы умеете вышивать на машинке?

– Совсем не умею, – призналась я. Шанель была озадачена. – Но, раз можно вышивать на машинке, я куплю такую машинку и научусь на ней работать, – быстро добавила я.

– Что ж, попробовать всегда можно, – с сомнением проговорила мадемуазель Шанель.

Меньше чем через три месяца я принесла ей блузку, вышитую на машинке, и назначила цену в 450 франков. Более того, я была готова принимать дальнейшие и регулярные заказы. Мне повезло, что такие блузки по-прежнему были в моде. Рассказ о том, как все получилось, достоин того, чтобы передать его в подробностях.

В тот день, выйдя от Шанель после нашего разговора, я словно летела по воздуху. Мысль, которая так неожиданно пришла мне в голову, подействовала на меня, как бокал шампанского. Меня настолько захватило вдохновение, что я словно опьянела. Почему я раньше об этом не подумала? Ведь вышивание – почти единственное, что я умею делать! Меня этому учили; я воспользуюсь навыками, приобретенными много лет назад в Стокгольмской школе искусств. Я выбежала на улицу, поймала такси и поехала в компанию «Зингер», где производили швейные машины. По пути я восстанавливала в памяти принципы композиции применительно к текстильным изделиям. Я живо вспоминала свою учебу; кончики пальцев словно гладили плотную бумагу для рисования; я слышала тихое поскрипывание угольного карандаша. Пальцам не терпелось приобщиться к работе. Мне казалось, что вот-вот ко мне вернутся давно забытые муки и радости творчества.