Великая княжна в изгнании. Рассказ о пережитом кузины Николая II

Мы начали подыскивать подходящее помещение. Мне казалось, что все делается слишком медленно. Я горела воодушевлением, и меня охватило желание поскорее приступить к делу! В своем воображении я уже видела себя во главе важного концерна; я диктовала письма, отвечала на телефонные звонки, раздавала приказания и сидела в кабинете за ореховым письменным столом, окруженная образцами, штуками шелка и альбомами с узорами. Я всегда стремилась иметь больше работы, чем можно было выполнить. Все мои желания наконец исполнились; у меня появилось все, кроме орехового стола, хотя я злилась из-за того, что приходилось проявлять терпение.

Глава XV Шанель как она есть

Казалось, что работа, которая позволяла мне вести активный образ жизни и к которой я могла применить свои инициативу и фантазию, появилась в нужный момент, когда мне требовалось найти достаточно интересное занятие, чтобы мои мысли отвлеклись от меня самой. Я слишком долго размышляла, пришло время действовать. Мне нужно было доказать себе, что я умею действовать, нужно было приобрести уверенность и оценить свои силы; кроме того, мне нужно было заново обрести независимость и свободу действий, которых я достигла во время войны и в значительной степени утратила потом.

Чем дальше шло дело, тем больше я убеждалась, что не могла бы и придумать ничего лучше выбранной мною работы. Во-первых, моя мастерская задумывалась как оптовое предприятие, поэтому она не должна была конкурировать с многочисленными швейными и другими небольшими мастерскими, которые открывали многие русские женщины, по необходимости начавшие работать в Париже; во-вторых, я собиралась продавать свои изделия модным домам, а не частным клиентам, что поставит меня в гораздо более независимое положение по отношению к друзьям и знакомым, у которых уже не придется выпрашивать заказы. В-третьих, у меня уже была гарантированная клиентка, мадемуазель Шанель, и поэтому, думала я, мое предприятие едва ли чем-то рисковало. И наконец, наняв на работу русских девушек, я надеялась, что сделаю доброе дело.

Я крайне наивно верила в светлое будущее. Из-за своей глубокой неопытности я ни на миг не задумывалась обо всех трудностях, которые меня поджидали; подозревай я о них, несмотря на все мое желание действовать, возможно, мне не хватило бы смелости приступить к делу. Я же приступила к работе с воодушевлением и отвагой, словно молодой полководец перед первым боем!

У меня ушло около месяца, чтобы освоить вышивальную машину, приобрести некоторую техническую сноровку и скорость. Затем я велела прислать машину ко мне на квартиру. Когда ее привезли и поставили посреди гостиной, я, усевшись на диван, посмотрела на нее издалека. Она стояла на ковре между двумя креслами и столом, заваленным безделушками и фотографиями, – тяжелая, приземистая и чужая; стальные части ее тускло и холодно поблескивали… Лишь один или два раза в жизни мое прошлое со всеми его предшествующими отношениями предстало передо мною не в виде отдельных сцен, но как одно целое, в виде карты со всеми событиями, которые складывались в одну огромную картину, хотя и рассматриваемые под новым углом. Примерно то же чувство возникает, если смотреть на знакомый пейзаж с самолета. Тогда наступил именно такой миг, отчего я почувствовала себя маленькой и беспомощной. Я собиралась выйти из знакомого пейзажа и построить совершенно новый образ жизни. У меня закружилась голова, как будто я вот-вот упаду с большой высоты. Вышивальная машина символизировала для меня новую жизнь. Если старый уклад позовет меня, если прежние связи окажутся слишком прочными, если силы изменят, – мне конец. Но если я сумею преодолеть первые трудности и собственные недостатки, тогда мир будет принадлежать мне! Попытаться стоило. Следующие несколько дней, когда я входила в свою гостиную, мне казалось, будто машина по-прежнему молча отталкивает меня, но ко мне вернулась смелость.

Тем временем я наняла двух или трех русских девушек и отправила их на фабрику, чтобы они обучились управляться с машинами. Вскоре нашлось подходящее помещение для мастерской; оно находилось на задах роскошного частного дома на улице Франциска I; попасть в мастерскую можно было через отдельную калитку с улицы. Позже я узнала, что дом занимала дама, которая пользовалась дурной славой; о ней в Париже ходило много слухов. Однажды знакомый, который первый раз пришел навестить меня в мастерской, по ошибке позвонил у главного входа. Когда он спросил меня, слуга, открывший дверь, сухо ответил, ткнув пальцем через плечо:

– Если вы пришли к великой княжне, обойдите сзади!

Соседка не раз заставляла нас поволноваться. Однажды она вышла на балкон своего дома и выстрелила в себя. Выстрел услышали на улице, и прислуга немедленно бросилась наверх. Однако оказалось, что она лишь легко ранена; она быстро поправилась.