Эллен стояла перед домом, в котором жила Юлия. Юлия, о которой не говорили, – ее исключили из компании после того, как она сама себя исключила. Она не хотела принадлежать к ним, к тем, у которых на лице был написан страх. Они были обречены на неудачи. Уже тогда, на набережной, Юлия не хотела с ними играть. Она должна была носить звезду, но она ее не носила. С тех пор как вошел в силу приказ о звезде, она больше не выходила на улицу.
Юлия больше не желала, чтобы ее причисляли к тем детям, которые должны носить звезду. «Я выйду из дома только для того, чтобы уехать в Америку!»
– Тебе не дадут визы, мне тоже не дали!
– Тебе не дали, Эллен. А мне дадут. Я уеду с последним поездом, с самым последним поездом!
С тех нор Эллен больше ни разу не видела Юлии. Юлия – это было имя непреходящей необъяснимой удачи, рядом с которым имя Эллен было именем непреходящей неудачи. Среди детей считалось предательством ее навещать. А недавно бабушка сказала: «Юлия едет в Америку. Тебе следовало бы с ней попрощаться».
– Попрощаться? Еще и прощаться? Может быть, еще и поцеловать, и пожелать ей всего наилучшего?
Эллен застонала и подняла воротник.
Еще несколько секунд – и она оказалась в объятиях Юлии и между множеством быстрых нежных поцелуев узнала, что Юлия несколько часов назад получила американскую визу.
Та самая Юлия, которой было уже шестнадцать, и она носила длинные шелковые панталоны и подбирала носовые платки непременно в тон платью.
И вот Эллен, бледная и окоченевшая, сидела на светло-зеленой банкетке, и пыталась удержать слезы, и поджимала под себя ноги, чтобы не испачкать разбросанной повсюду одежды.
У окна стоял дорожный сундук.
– Раньше я тоже часто играла в укладывание вещей, – с трудом выговорила Эллен.
– Играла! – воскликнула Юлия.
– Но теперь я уже давно не играю, – сказала Эллен.
– Почему ты плачешь? – удивленно спросила старшая девочка.
Эллен не ответила.
– Зеленые с белой оправой! – восхищенно сказала она вместо ответа и подняла с полу солнечные очки. – Ты возьмешь с собой молитвенник?
– Молитвенник? Странные вещи приходят тебе в голову, Эллен! По-моему, это зависит от уровня развития.
– Мысли почти всегда зависят от уровня развития, – пробормотала Эллен.
– Но зачем мне брать с собой молитвенник?
– Может быть… – сказала Эллен, – я просто подумала, а вдруг корабль потерпит крушение. Тогда очень кстати будет…
Юлия выронила носовые платки и испуганно уставилась на гостью.
– С какой стати корабль потерпит крушение?
– Ты не боишься?
– Нет! – сердито воскликнула старшая девочка. – Нет, я не боюсь! Чего мне бояться?
– Все бывает, – уже спокойнее продолжала настаивать Эллен, – бывает, что корабли терпят крушение.
– Может быть, ты мне этого желаешь?
Обе тяжело дышали. И прежде чем кто-то из них опомнился, они вцепились друг в друга и полетели на пол.
– Возьми свои слова назад! – Они почти закатились под рояль. – Ты мне завидуешь! Мне больше повезло на приключения!
– У меня будет больше приключений, чем у тебя!
Страдание придало Эллен сил. Юлия судорожно зажала ее руки в своих, как в тисках, но Эллен изловчилась и ударила ее головой в подбородок. Однако старшая из девочек была крупнее и гораздо проворнее, и ей прекрасно удалось себя защитить. При этом она успела безжалостно прошептать:
– Океан сине-зеленый. На пирсе меня будут ждать. А на Западе растут пальмы.
– Перестань! – пропыхтела Эллен и зажала ей рот, но Юлия продолжала тараторить – про колледж, про игру в гольф, ее голос проникал сквозь пальцы Эллен, а когда младшая на миг ослабила хватку, она ясно и отчетливо произнесла:
– За меня поручилось три человека.
– Да, – ожесточенно взвыла Эллен, – а за меня никто не поручился!
– За тебя и нельзя ручаться!
– Да уж слава Богу, что нельзя, – сказала Эллен. Обе в изнеможении замерли.
– Ты мне завидуешь, – сказала Юлия, – ты всегда мне завидовала.
– Да, – возразила Эллен, – это правда, я всегда тебе завидовала. И когда ты раньше меня научилась ходить, и когда тебе первой купили велосипед. А теперь? Теперь ты поплывешь по морю, а я нет. Ты увидишь Статую Свободы, а я не увижу…
– Теперь у меня будет больше приключений! – торжествующе повторила Юлия.
– Нет, – тихо произнесла Эллен и совсем ее отпустила, – может быть, самое большое приключение – ничего этого не иметь.
Юлия вновь вцепилась в младшую девочку, прижала ее спиной к стене и боязливо всмотрелась в нее.
– Ты желаешь мне, чтобы мой корабль пошел ко дну? Да или нет?
– Нет, – нетерпеливо крикнула Эллен, – нет, нет, нет! Потому что это было бы для тебя самым большим приключением, а кроме того…
– Что кроме того?
– Потому что тогда ты не сможешь передать от меня привет моей маме.
Они испуганно примолкли, и последний этап борьбы прошел в молчании.
Анна отворила дверь и остановилась в темном проеме. На ней был светлый шарфик, она смеялась.
– Как пьяные матросы! – невозмутимо сказала она. Она жила в том же доме и расхаживала вверх и вниз по лестнице. Но она была старше Юлии.
Эллен вскочила с полу, ударилась головой об угол и крикнула:
– По-моему, у вас сверкает звезда.