Великая русская революция, 1905–1921

Коллонтай противопоставляет смертельной болезни бюрократизма «стихийно здоровое, классовое творчество рабочих». Существует единственный подлинно марксистский ответ на ключевой вопрос о том, «кому доверяет наша партия строительство коммунистического хозяйства» – бюрократам или рабочим? Коммунизм невозможно построить «руками советских чиновников». «Коммунизм нельзя декретировать. Его можно лишь творить живым исканием, временами ошибками, но творчеством самого рабочего класса». Это «простая марксистская истина», которую понимает «каждый ребенок в Советской России». На аргумент Троцкого о том, что проблема заключается не в самой бюрократии, а в тенденции брать на вооружение «дурные стороны бюрократизма», Коллонтай отвечала, что у бюрократизма нет хороших сторон. Бюрократизм – это «бич», просочившийся «в самую глубь нашей партии и проедающий насквозь советские органы», который рассматривает каждую новую мысль как «ересь», подменяет путь откровенного обмена мнениями и инициативы низов «путем формального разрешения вопроса „сверху“», стесняет и ограничивает на каждом шагу «живую инициативу» рабочих, хотя лишь те способны преобразовать экономику «чудом энтузиазма». Чем раньше руководство партии осознает эти истины, «тем скорее мы переступим заповедный рубеж, где человечество, освобожденное от экономических, вне его лежащих законов, начнет по воле богатого научными ценностями коллектива сознательно творить историю человечества эпохи коммунизма» – тем скорее, могла бы она сказать, человечество сможет совершить «скачок из царства необходимости в царство свободы»[648].

Выступление Коллонтай в защиту «Рабочей оппозиции» с ее отказом признавать «трезвые» представления о необходимом и возможном, невзирая даже на мрачную и сложную ситуацию конца Гражданской войны, было логическим продолжением всей истории ее давней борьбы со структурами и установками, препятствующими полному развитию «личности». По ее убеждению, социализм требовал всеобъемлющего преобразования повседневного быта – культурной революции, в рамках которой общественная жизнь будет связана с частной жизнью даже в ее самых интимных проявлениях, и невозможно будет провести грань между борьбой за преобразование внешних структур общества и борьбой за преобразование внутреннего «я», включая мораль и эмоции, лежащие в основе получаемого людьми опыта существования.

Разочарование политическими решениями, принимавшимися в последний период Гражданской войны, не ослабило убеждения Коллонтай в том, что в стране осуществляется глубокая и всеохватывающая революция. Более того, два наиболее утопических заявления Коллонтай были сочинены уже после того, как была разгромлена «Рабочая оппозиция», а новая экономическая политика (нэп) подняла на щит политику уступок и компромиссов и допустила возвращение многих сторон прежнего быта. В 1922 г. Коллонтай опубликовала рассказ для рабочей и крестьянской молодежи с описанием будущей жизни в коммуне. Действие рассказа происходит на рождество 1970 г., когда охваченные ностальгией «ветераны „великих годов“ мировой революции» решают нарядить елку и пригласить молодежь, чтобы рассказать ей о событиях 1917 года. В этом не столь отдаленном будущем весь мир представляет собой глобальную федерацию коммун. С бедностью и войнами покончено; частная собственность и деньги остались в прошлом, а вместе с ними – и преступления; семью заменила жизнь в коммуне; каждый человек работает лишь ради удовольствия, делая то, что ему нравится плюс ежедневные два часа труда на благо коммуны. Доказательством этой новой жизни служат «прекрасные» здоровые тела молодых людей, пришедших послушать воспоминания стариков. В наследство от старого мира этому новому миру досталось лишь одно: борьба за всеобщее благо, ведь «какая была бы жизнь без борьбы… без вечного стремления вперед – в неизвестное, к недостижимому!», и потому определяющая черта этой жизни и источник радости в ней лежат не в «достижении», а в «вечно мятежном искании». Этих молодых коммунаров ожидает задача покорения природы, еще более сложная, чем уже решенная задача преодоления человеческой несправедливости[649].