Великая война. 1914–1918

Президент Вудро Вильсон заявил, что Америка слишком горда, чтобы воевать, выразив этим и собственное отвращение к войне. Идеалист и интеллектуал, Вильсон был убежден, что избежать конфликта, предотвратить его можно только при помощи открытой дипломатии, прямого диалога между странами. Весь 1916 год через своего советника Эдварда Хауса, больше известного как полковник Хаус, хотя военным тот не был (звание полковника в данном случае является уважительным обращением к заслуженному гражданину штата, принятым на американском Юге), американский президент пытался посадить воюющие стороны за стол переговоров на условиях, которые он считал справедливыми для всех, и был весьма разочарован неудачей. В то же время Вильсон прекрасно понимал роль силы в международных отношениях и был готов при необходимости применить ее. В 1915 году он заставил Германию отказаться от неограниченной подводной войны, пригрозив использовать для обеспечения свободы судоходства американский военно-морской флот, а также уполномочил полковника Хауса пообещать союзникам военную помощь США, если они примут его условия для мирной конференции, а немцы откажутся от переговоров. Тем не менее даже в 1917 году Вильсон не собирался вступать в войну. Граждане США также не испытывали особого желания воевать. Среди американцев с немецкими корнями было много активистов, которые при помощи организаций, ставших предшественицами Германо-американского союза, вели кампанию против войны.

Позицию Америки изменили два события. Первым было неуклюжее обращение Германии к Мексике с предложением союза и обещанием вернуть Техас, Аризону и Нью-Мексико, если США объявят войну Германии. Эта депеша министра иностранных дел Германии Артура Циммермана — так называемая телеграмма Циммермана — была передана правительству США британской военно-морской разведкой (впрочем, Государственный департамент ее тоже перехватил) и вызвала бурное возмущение после публикации 1 марта 1917 года. Второе событие — решение Германии возобновить неограниченную подводную войну: без предупреждения топить торговые суда в международных водах[573]. Возвращение к политике 1915-го обсуждалось в Германии с 1916 года. Немцы прекрасно понимали, что это нарушение морского права и санкции за него неминуемы. Общепринятые правила позволяли рейдерам — надводным и подводным судам — остановить торговое судно, посадить экипаж в шлюпки, снабдить продуктами и водой и помочь добраться до суши. Потом налетчики могли уничтожить захваченный корабль. Политика неограниченной войны подразумевала, что капитан подводной лодки может топить суда, выпустив торпеды или расстреляв из орудий, так сказать, по своему усмотрению. Сторонником этой политики был адмирал Хеннинг фон Холыдендорф, начальник штаба немецкого военно-морского флота. Он утверждал, что решительная атака на снабжение Великобритании по морю поможет выиграть войну раньше, чем блокада на том же самом море и истощение сил армий на земле подорвут способность Германии продолжать военные действия. Адмирал приводил статистические выкладки, доказывавшие, что уничтожение ежемесячно 600.000 тонн морских грузов союзников, преимущественно британских, поставит Соединенное Королевство на грань голода, а также лишит Францию и Италию поставок английского угля, необходимого для их экономики. Аналогичные аргументы будет использовать немецкий военно-морской флот во время Второй мировой войны, с самого начала не ограничивавший действия своих подводников. Весной немецкий флот, в составе которого было около 100 подводных лодок в Северном море, на Атлантике, Балтике и в Средиземном море, получил приказ начать широкомасштабные атаки с целью не допустить доставки в порты назначения 20.000.000 тонн грузов (из 30.000.000 общемировых), от которых зависело выживание Великобритании[574].