Великие личности и эпохи через литературу

Постмодернизм же, как и предшествующий ему модернизм, принцип мимесиса отрицает. Ставится под сомнение сам принцип объективности. Ньютоно-картезианская парадигма, лежащая в основе позитивизма, ориентированного на опыт и объективность, на науку и эксперимент, сменяется кризисом рациональности и постмодернистской чувствительностью. В физике это похоже на смену механики Ньютона на квантовую механику Ппланка или на спор между Эйнштейном и Н. Бором относительно существования объективной действительности, которая, по Гейзенбергу (между прочим, это псевдоним главного героя нашумевшего телесериала "Во все тяжкие" ("Breaking bad") – в истории "бывают странные сближения"), заменяется теперь принципом неопределенности.

Принцип неопределенности, открытый Вернером Гейзенбергом в 1927 году, является одним из краеугольных камней физической квантовой механики. Является следствием принципа корпускулярно-волнового дуализма.

Корпускулярно-волновой дуализм квантовой механики – это научное воплощение двух взаимоисключающих теорий, вне контекста которых нельзя объяснить процессы, происходящие внутри атомного ядра.

В некоторых научно-фантастических рассказах устройство для преодоления принципа неопределенности называют компенсатором Гейзенберга, наиболее известное используется на звездолете "Энтерпрайз" из фантастического телесериала "Звездный Путь" в телепортаторе. Однако неизвестно, что означает "преодоление принципа неопределенности". На одной из пресс-конференций продюсера сериала Джина Родденберри спросили, как работает компенсатор Гейзенберга, на что он ответил: "Спасибо, хорошо!" В романе "Дюна" Фрэнка Герберта: "Предвиденье, – понял он, – словно луч света, за пределами которого ничего не увидишь, он определяет точную меру… и, возможно, ошибку. Оказывается, и в его провидческих способностях крылось нечто вроде принципа неопределенности Гейзенберга: чтобы увидеть, нужно затратить энергию, а истратив энергию, изменишь увиденное".

Принцип неопределенности часто неправильно понимается или приводится в популярной прессе. Так считают специалисты. В частности, указывается на одну часто встречающуюся формулировку, будто наблюдение события изменяет само событие. Вообще говоря, это не имеет отношения к принципу неопределенности. Почти любой линейный оператор изменяет вектор, на котором он действует (то есть почти любое наблюдение изменяет состояние), но для коммутативных операторов никаких ограничений на возможный разброс значений нет.

Однако можно сколько угодно говорить о том, что популярное толкование принципа Гейзенберга не имеет ничего общего со строгой наукой – важно в данном случае одно: в обществе на уровне массового сознания эта теория получила воплощение в виде сомнения в существовании объективной действительности. И искусство не могло остаться в стороне от этих настроений общества. И постмодернизм, опираясь на предполагаемую идею, будто именно наблюдение способно поменять само событие, утверждает, что смысла как такового не существует, он определяется лишь индивидуальной интерпретацией воспринимающего.

Роман-фельетон в этом смысле, проходя через индивидуальное восприятие таких великих читателей, как Бальзак и Гюго, оказался способен вырасти до великих образов Вотрена и Жана Вальжана. И знаменитые "Отверженные", и все романы "Человеческой комедии" выходили в печать по законам романа-фельетона, или романа-сериала. Они писались, опираясь на непосредственную читательскую реакцию. Читатель, таким образом, становился соавтором романиста. Маленькие книжки по десять су каждая продавались на каждом углу у каждого разносчика газет. Неграмотные специально платили грамотному, чтобы тот читал вслух новый эпизод, новую главу о приключениях Жана Вальжана и Козетты. Точно так же издавали и писали свои великие романы и Чарльз Диккенс, и Золя, и даже Достоевский, чьи тексты почти всегда основывались на газетных сенсациях, за что его и критиковал в свое время Набоков, ошибочно обвиняя русского классика в излишней склонности к массовому чтиву и аффектированному роману для черни.