И тут жизнь поставила молодой артистке подножку, и даже не одну. В центральной прессе клеймили актеров, которые за свои концерты получали, минуя бухгалтерию, деньги «в конвертиках». Люся, выступавшая только потому, что от нее этого требовали, оказалась главным объектом критики. Кто именно платит ей деньги, она по молодости и неопытности не понимала. Возможности оправдаться, конечно, не дали. Репутация была испорчена. Второй подножкой оказался новый фильм. На «Мосфильме» решили повторить успех «Карнавальной ночи» и запустили в производство «Девушку с гитарой», сочтя, что если главные компоненты на месте (музыка, комедия, Гурченко), то и кино выйдет успешным. Но получился, увы, вторичный продукт; возможно, потому, что затевался он не по вдохновению, а по расчету. И зритель, который только что носил Гурченко на руках, нового чуда не дождался – и обиделся.
«Почти все актерские судьбы с громкой славой проходят через испытание горькое и неизбежное – охлаждение зрителя. Причин много», – написала Гурченко в своей книге. Несколько лет она снималась в ролях случайных, небольших, а то и вовсе эпизодических. Зрители сообщали в письмах: «Вчера смотрела фильм „Один из нас“. Мелькнули вы в самом начале – и след простыл. Как же вам не стыдно?» «Теперь вы всё в ресторанчиках поете. „Взорванный ад“ смотрел – там вы в немецком ресторане, а в „Неуловимых“ – во французском. Наша семья в вас разочаровалась. А ведь „Карнавальная ночь“ – наша молодость…» Родители переехали к ней в Москву, и отец недоумевал: «Дочурка, ты мне што-то недоговариваешь. Наверно, ты допустила якой-то крупный ляпсус, и за ето тибя не беруть у кино». Людмила объясняла: она уже не в моде, музыкальных девушек-героинь играть поздно, а в драматических ролях ее не видят… Она спасалась песнями, которые исполняла на концертах. Песни заменяли ей большие роли. А мечтой было доказать, что она не только символ уже ушедшей эпохи, но и настоящая современная актриса. Не только комедийная, но и драматическая. В 1965 году в фильме Владимира Венгерова «Рабочий поселок» она сыграла измученную женщину, жену человека, потерявшего на фронте зрение и постепенно опускающегося; здесь уже не было ничего легкомысленного и водевильного, но к другой Гурченко режиссеры привыкали медленно. Она же становилась все более точной и убедительной в своих работах: «…После „Семейной мелодрамы“ пришло письмо от врачей. Они удивлялись тому, как точно был сыгран процесс сердечного приступа. „Может у вас сердце больное, откуда это вам так точно известно?“ Не знаю, просто пропустила все через себя…»
И пришли новые победы, большие актерские удачи – в абсолютно разноплановых фильмах, у разных режиссеров. Были «Старые стены» Трегубовича, «Двадцать дней без войны» Германа, «Пять вечеров» Михалкова, «Сибириада» Кончаловского, «Любимая женщина механика Гаврилова» Тодоровского – и новая волна народной любви после «Вокзала для двоих». Гурченко когда-то не прошла пробы на роли в «Гусарской балладе» и «Иронии судьбы…», но в роли официантки Веры Рязанов ее увидел. Это случилось через двадцать шесть лет после «Карнавальной ночи». А потом, в 1984-м, появилась незабываемая Раиса Захаровна из фильма Владимира Меньшова «Любовь и голуби», и реплики этой смешной, экзальтированной и несчастной героини-разлучницы ушли в народ: «Людк, а Людк!..», «Тьфу, деревня!..»
Была ли Людмила Марковна счастлива в личной жизни? Наверное, все же меньше, гораздо меньше, чем в работе. Шесть браков и единственная дочь Маша. Гурченко написала: «В жизни мне всегда хотелось встретить человека, который бы хоть чем-то, хоть отдаленно напоминал моего папу. Пусть не князь и не интеллектуал, но добрый, а главное, человек не мелкий. Я знала, что такого не будет…» Марк Гаврилович умер в 1973 году. Когда его, уже смертельно больного, пришла навестить дочь, он захотел, чтобы Людмила, как всегда, дала маленький концерт, на этот раз для соседей по палате: «Дочурка, сделай што-нибудь артистическое». И она делала – и тогда, в больнице, и потом, все последующие годы; она знала о себе главное: она – актриса. Людмила Марковна Гурченко работала всю жизнь. Она умерла из-за последствий перелома бедра в 2011 году. Из последней записи в ее личном дневнике: «Ничего существенного не произошло. До выздоровления еще далеко. Жаль. Думала, будет быстрее…»
Белла Ахмадулина. Жизнь, ставшая поэзией
Белла Ахмадулина была талантлива не только как поэт; те, кто ее знал, вспоминают о ее редких человеческих свойствах, остром уме и особенной нравственной одаренности. Белла была талисманом и королевой советской богемы, но и простые люди понимали и принимали ее стихи, и все чувствовали уникальность ее личности.
Чудовищный ребенок