Великие страхи прошлого

При «Ancien Regime», Старом режиме, Франция была аграрной страной. Большую часть ее населения составляли крестьяне, жившие еще по нормам феодального общества.

Для обработки полей они использовали самые примитивные орудия. Потому любая причуда погоды — затяжные дожди или долгая засуха, заморозки или град — могла стать для них смертельным бедствием. Неудивительно, что они вечно жили в страхе: мороз был для крестьян сродни грабежу; буря разоряла так же, как война. Если же немалая часть урожая гибла на корню, цены на зерно упрямо лезли вверх, хлеб продавался втридорога. Не всякий роток поднесешь к такому караваю.

Массовый неурожай обрекал многие тысячи французов на жизнь впроголодь. Происходил жестокий «естественный отбор». Беднейшие слои населения гибли от голода и болезней, связанных с недоеданием.

Вообще, все восьмидесятые годы XVIII века выдались во Франции голодными, худыми. Крестьяне бедствовали, словно какое-то проклятие пало на страну. Сегодня историки знают, что катастрофическое извержение вулкана Лаки в Исландии в 1783 году вызвало в Европе в последующие годы заметное изменение климата. Участились похолодания. Стали выпадать проливные дожди, порождавшие наводнения. Все это приводило к тому, что большая часть урожая у крестьян гибла. Страдали даже южные районы Франции. От внезапных заморозков и снегопадов чахли виноградники, оливковые и каштановые рощи.

После очень холодной зимы 1788–1789 годов многие крестьяне разорились и уже не имели возможности выплачивать подати и налоги. Весной 1789 года в сельских районах Франции сложилось катастрофическое положение. Скудные крестьянские запасы подошли к концу. Стали поговаривать, что дворяне хотят уморить людей голодом. Изнывавшие от нужды крестьяне готовы были на все. Лишь когда пришла пора полевых работ, в страну вернулся покой, но он был обманчив.

14 июля 1789 года, день штурма Бастилии, стал днем, когда цены на хлеб в Париже взлетели выше, чем когда-либо в XVIII столетии. Такая ценовая политика непременно должна была спровоцировать восстание масс. Не в этот день, так в один из последующих летних дней 1789 года. Но как парижское восстание отразится на жизни простых крестьян?

Новости из Парижа несколько дней спустя взбаламутили весь провинциальный мир. События, происходившие в столице, были так страшны, что казалось, французов неминуемо ждет кара. Скоро дворяне опомнятся, соберут карательные отряды и накажут за самовольство мятежных крестьян, переставших платить подати и налоги. Возможно, они наймут для этого разбойников или призовут иностранные войска. Порой от этих слухов в жилах людей леденела кровь. Страх переходил в панику — субстанцию эфемерную и текучую.

Сегодня историки, исследующие Великий страх 1789 года, отмечают несколько основных путей, коими он распространялся в те летние дни, растекаясь по Франции, словно огненная лава по окрестности вулкана. Эти огромные потоки постоянно делились на отдельные реки и ручейки, затопившие всю страну, проникшие в каждый ее уголок. Франция всколыхнулась. Люди, выгнанные из своих «медвежьих углов» страхом, восстали.

Итак, эти события, напоминавшие возмущение стихии, начались почти через неделю после того, как в Париже сокрушили главный символ Старого режима, — взяли штурмом Бастилию. 20 июля волнения вспыхнули на западе Франции, в местечке Мож, а также в городе Нант. На следующий день продолжились в герцогстве Мэн, к северу от Нанта. Из расположенного близ атлантического побережья города Рюффек несколько дней спустя волнения двинулись в сторону Пиренеев.

Тем временем 22 июля волнения охватили уже восток Франции — Франш-Конте (в прошлом — графство Бургундия). Отсюда реки страха и ненависти растеклись по восточным и юго-восточным областям страны. Восстала вся Лотарингия. В Шампани беспорядки начались 24 июля, хлестко вырываясь оттуда, словно струя шампанского вина. 26 июля страх и паника перекинулись на лежащие к северу Клермон и Суассон. 28 июля смута охватила Центральный массив (горный массив в центре и на юге Франции), а также всю Аквитанию. 4 августа восстал Прованс, а два дня спустя взбунтовались крестьяне, жившие у подножия Пиренеев.

В отдельных регионах Франции еще и сегодня 1789 год называют «годом Великого страха». Однако смута улеглась так же внезапно, как и началась, словно вся страна действовала по некой незримой команде. Историки не берутся сказать, что именно послужило конкретным поводом к этому восстанию. Оно напоминало скорее массовый психоз.

В конце 1980-х годов американский историк Мэри Матосян на страницах книги «Яды прошлых лет: грибки, эпидемии и история» предположила: всеобщая паника летом 1789 года была вызвана тем, что множество крестьян по всей Франции в тот голодный год вынуждены были не выбрасывать зерно, зараженное спорыньей, а приготавливать из него муку. Это привело к массовым отравлениям бедняков, что и подтолкнуло их к бесчинствам (M. Matossian. «Poisons of the Past: Molds, Epidemics, and History», 1989).