Великие тайны русского престола

В начале 1763 года Екатерина отправилась в Москву для своей коронации. Праздник растянулся на несколько месяцев, каждый день устраивались пиры и всевозможные приемы.

Екатерина была на них частой гостьей. Нередко ее видели в сопровождении Григория Орлова, напоминавшем от обилия висевших на нем золотых вещей новогоднюю елку.

Теперь Григорий вел себя подобающе, всячески подчеркивая величие императрицы. Поддержка такого надежного человека и влиятельного в гвардейских кругах, как Орлов, многое значила для Екатерины. Она прекрасно понимала, что незаконно щзаняла трон и никогда не чувствовала себя в полной безопасности.

На заседании Государственного совета Екатерина заявила, что желает обвенчаться с Григорией Орловым. Никто не возразил из-за страха перед всесильным фаворитом, которому Екатерина успела уже подарить более миллиона рублей и десять тысяч душ крестьян.

Только воспитатель цесаревича Панин, который ревновал императрицу и ненавидел Орловых, смело заявил:

— Императрица может поступать, как ей угодно, но госпожа Орлова никогда не будет императрицей российской!

Панина поддержал Кирилл Разумовский.

Тем же вечером, Екатерина сказала возлюбленному:

— Друг мой, я люблю тебя, но, если я обвенчаюсь с тобою, нам грозит участь Петра III!

Орлов был достаточно сообразителен, чтобы не настаивать и отказался от мысли об официальном браке. Правда, теперь он потребовал морганатического венчания, сославшись на императрицу Елизаветы, которая венчалась с Алексеем Разумовским. На что Екатерина твердо ответила, что Елизавета никогда не была женою Разумовского.

По инициативе Бестужева была пущена в ход петиция, просящая Екатерину вторично выйти замуж, чтобы упрочить престолонаследие, так как слабое здоровье Павла заставляло с опаской взирать на будущее империи.

Несколько лиц духовного звания и сенаторов подписались под петицией. Но именно в этот момент Хитрово с сообщниками организовал заговор против Орловых и их честолюбивых замыслов.

В Москве и в Петербурге начались волнения. Говорили, что царица хочет венчаться с убийцем ее мужа. Срывали портреты Екатерины II с Триумфальной арки, воздвигнутой в честь ее коронования, прошедшего в Москве с большой пышностью. Неспокойно было даже в гвардейских полках, так что императрица и фаворит вынуждены были отказаться от своего смелого проекта.

Такой поворот событий не позволил фавориту осуществить свою иллюзорную мечту. Одновременно он лишился еще одной надежды: получить титул князя Римской империи. Хотя Бестужев договорился на эту тему с венским послом.

Однако, когда грамота была получена, Екатерина и слышать не хотела о провозглашении фаворита князем: он рисковал быть убитым, а она могла слететь с престола.

«Чем более я присматриваюсь к господину Орлову, — писал в ноябре 1764 года французский поверенный в делах Беранже, — тем более убеждаюсь, что ему недостает только титула императора… Он держит себя с императрицей так непринужденно, что поражает всех, говорят, что никто не помнит ничего подобного ни в одном государстве со времени учреждения монархии. Не признавая никакого этикета, он позволял себе в присутствии всех такие вольности с императрицей, каких в приличном обществе уважающая себя куртизанка не позволит своему любовнику.

Он обращается иногда со своей государыней, как со служанкой. Несколько времени тому назад между ними произошла бурная сцена, после чего Орлов уехал на три дня под предлогом охоты. Екатерина заболела и два дня предавалась отчаянию. На третий она написала очень нежное письмо своему возлюбленному, которое вложила в богатую шкатулку. Она писала ему, что надеется видеть его у себя в Царском Селе, куда отправляется. Там, действительно, произошло примирение. Мне говорили, будто там же у нее родился еще ребенок, но мертвый. Значительное уменьшение округлости стана и побледневший цвет лица — все признаки и все обстоятельства подтверждают это известие…»

Как это не печально для императрицы, но француз был прав: она вела себя, как любовница, исполнявшая любой каприз своего любовника.

С ее легкой руки он в короткое время стал директором инженерного корпуса, шефом кавалергардов, генерал-аншефом артиллерии и генерал-фельдцейхмейстером, президентом Канцелярии опекунства иностранных колонистов, начальником всех укреплений.

Если верить английскому послу Геннингу, Екатерина родила от Орлова двух девочек, которых девица Протасова, первая камер-фрейлина, воспитывала как своих племянниц.

Правда, был еще мальчик. «Этот ребенок у Шкурина, — сообщал все тот же Беранже, — прежнего доверенного слуги, а теперь камергера. Он воспитывает его, называя племянником, а отец и мать (Орлов и Екатерина) часто навещают ребенка, отправляясь в сумерки в простой карете, сопровождаемые только одним лакеем».

Екатерина продолжала осыпать Орлова дарами и пыталась подвигнуть его хоть на какое-то дело. Но все было напрасно. Работать он не хотел и всякий раз раздражался, когда императрица заводила речь о делах.