Великие тайны русского престола

И в этом ничего удивительного не было. Если верить ее медикам, Екатерина страдала нимфоманией — нарушением гормонального баланса, выражавшимся в превалировании гормонов, усиливавших желание близости с мужчиной. И продолжительная жизнь с одним мужчиной угнетала ее. Не случайно придворный врач Адам Вейкард как-то заметил: «Жениться на ней потребовало бы чрезвычайной смелости». Да и сама императрица говорила о своей «бездонной чувствительности».

Эта бездна могла усмпокоить кого угодно, и в конце концов Потемкину скоро стало невмоготу совершать каждодневные подвиги на ложе императрицы.

Он настолько устал от любви, что сбежал из столицы. Коненчо, он прекрасно понимал, что свято место пусто не бывает, и Екатерина быстро найдет себе нового фаворита со всеми вытекающими для него последствями. Тем не менее, он уехал на целых десять лет в Новороссию.

Скорее всего, он уже не рассчитывал на прежнее совмещение обязанностей фаворита и державного мужа. Но в то же самое время закрепленные церковным обрядом брачные узы с императрицей давали ему пусть и слабую, но все же надежду сохранить ее доверие и свое на нее влияние.

С другой стороны, длеятелшьному и энергичному Потемкину надоела в высшей степени однообразная жизнь двора с его бесконечными интриги и поисками плотских удовольствий.

Сыграло свою роль и то, что Потемкин отправился в Новороссию не отверженным фаворитом, а всесильным государственным деятелем, облеченным доверием императрицы.

Екатерина не ошиблась в Потемкине, когда считала его верным слугой, а тот, в свою очередь, обрел в ней покровительницу. Дружба и привязанность сохранились, но от былого чувственного увлечения не осталось и следа.

Наследники Потемкина

На ложе императрицы, оставленном светлейшим без боя, один за другим сменялись теперь уже в большинстве своем случайные счастливчики. Потемкина сменил Петр Завадовский, унаследовавший от предшественника пылкие письменные излияния государыни.

Екатерины к тому времени уже поднаторела в написании всевозможных клятвенных обещаний. «Сударушка Петруша» получил свою порцию. «Любовь наша равна, обещаю тебе охотно, пока жива, с тобою не разлучаться».

В посланиях менялись только имена, однако адресаты их принимали в «начале славных дел» за чистую монету. Именно отсюда и шли их мало чем обоснованные претензии, посокльку теперь Екатерина тешила больше тело и очень редко душу.

Угрюмый малороссиянин Завадовский наскучил императрице почти сразу. Он искренне влюбился в Екатерину и то и дело закатывал ей сцены ревности.

Хорошо знавший Завадовского А. А. Безбородко объяснял его скорую отставку тем, что «его меланхолический нрав и молчаливый характер не нравились пылкой государыне, и он тихо удалился в свое имение Ляличи, где жил некоторое время в уединении, затем женился».

Управитель дел Потемкина М. Гарновский тоже отметил дурной характер Завадовского. «Говорят, — записал он в дневнике в июле 1776 года, — что жена раскаивается, что вышла замуж за злого, ревнивого, подстерегающего и застенчивого меланхолика и мизантропа».

Подлинные причины падения Завадовского в другом: он был сторонником братьев Орловых и попытался было удалить Потемкина от двора.

Сам «Светлейший» поначалу наделал глупостей из ревности. Но ревнивец вскоре осознал свои ошибки, объявился в Петербурге, и все стало на свои места.

8 июня 1777 года Завадовский получил отставку и принужден был удалиться в свое украинское имение. Печалиться экс-фавориту было особенно не о чем. За год пребывания «в случае» он получил 6000 душ на Украине, 2000 — в бывших владениях Речи Посполитой, 1800 — в русских губерниях, кроме того, 150 тысяч рублей деньгами, 80 тысяч драгоценностями, 30 тысяч посудой, не считая пенсиона в 5000 рублей.

Заводовского сменил Семен Гаврилович Зорич, серб по национальности, ослепивший всех своей красотой. В фаворе он пробыл одиннадцать месяцев.

Этот гусар, адъютант Потемкина, стал флигель-адъютантом императрицы. Зорич отличался остроумием, неиссякаемой веселостью и добродушием. Он явно переоценил свои возможности.

Будучи рекомендован Екатерине Потемкиным, он осмелился перечить ему, поссорился со «Светлейшим» и даже вызвал его на дуэль. Потемкин вызова не принял, и настоял на отставке фаворита, щедро награжденного, как и его предшественник.

Зорич получил город Шклов, где завел свой двор и основал на свои средства кадетский корпус. Кроме Шклова ему было выдано 500 тысяч рублей, из коих 120 тысяч предназначались для уплаты долгов, на 120 тысяч рублей ему было куплено поместий в Лифляндии.

Пожалованные бриллианты оценивались в 200 тысяч рублей. Зорич ввел в обычай непомерно большие ставки в карточных играх, потому-то и коротал бесшабашный серб остаток своих дней в нищете.