Великие тайны русского престола

Граф Михаил был самый ограниченный человек, но очень гордый человек и, сверх того, сплетник не хуже старой бабы. Суворов обращался с ним по заслугам: граф оскорбился и решил отомстить.

Он написал князю Репину, будто Суворов волнует умы, и дал ему понять, что готовится бунт. Князь Репнин чувствовал всю лживость этого известия, но не мог отказать себе в удовольствии подслужиться и навредить Суворову, заслугам которого он завидовал. Поэтому он сообщил письмо графа Румянцева графу Ростопчину. Этот последний представил ему, насколько было опасно возбуждать резкий характер Императора. Доводы его не произвели, однако, никакого впечатления на кн. Репнина: он сам доложил письмо Румянцева Его Величеству и Суворов подвергся ссылке».

Суворова отправили в отставку 7 декабря 1796 года. 20 сентября 1797 года Суворов написал императору просьбу о прощении.

12 февраля 1798 года князь Горчаков получил приказание ехать к Суворову и сообщить от имени Павла, «что если было что от него мне, я сего не помню; что он может ехать сюда, где, надеюсь, не будет повода подавать своим поведением к наималейшему недоразумению».

Но Суворов, приехав в Петербург, повел себя самым вызывающим образом, чем вызвал законное недовольство у Павла.

В ответ на намеки Павла, что он готов его снова принять в армию, Суворов, как сообщает его биограф Петрушевский, «не переставал „блажить“, не упуская случая подшутить и осмеять новые правила службы, обмундирование, снаряжение — не только в отсутствии, но и в присутствии Государя».

Павел I «переламывал себя и оказывал Суворову необыкновенную снисходительность и сдержанность, но вместе с тем недоумевал о причинах упорства старого военачальника». Наконец, Павлу это надоело, и он не стал удерживать Суворова, когда тот заявил, что хочет вернуться обратно в имение.

В данных случаях виноват, конечно, и несдержанный на язык Суворов и несдержанный в проявлениях своих чувств Павел.

Фельдмаршал не пожелал считаться с самолюбием Царя, а Царь не пожелал считаться с самолюбием фельдмаршала. Но при этом нельзя забывать, что какими бы гениальными военными талантами не обладал Суворов, он был всего-навсего генерал, в то время как Павел являлся правителем всей страны. Остается только напомнить, что все те, кто выступал с критикой военной политики Сталина были уничтожены, Или, может быть, министры обороны откровенно издевались на заседаниях Политбюро над ничего не понимавших в военных вопросах генеральными секретарями.

Так за что же судить владыку страны, который увидел в Суворове фрондирующего военачальника Екатерининской эпохи.

Когда же наступила необходимость в Суворове, как в опытном полководце, Павел I немедленно вызвал его и поставил во главе русского экспедиционного корпуса в Европе.

Решив назначить Суворова командующим русскими войсками в Европе, Павел I написал ему следующий рескрипт, из которого видно все благородство его характера:

«Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит! Римский Император требует Вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на то согласиться, а Ваше — спасать их. Поспешите приездом и не отнимайте у славы Вашей время, у меня удовольствиеВасвидеть. Пребываю к Вам благожелательный Павел».

Вспыльчивый, но не злопамятный Суворов поцеловал рескрипт Павла, отслужил молебен и отправился в Петербург. При встрече с Павлом I Суворов поблагодарил его за назначение и поклонился ему в ноги. И это сделал сам Суворов, который никогда не принадлежал к числу придворных льстецов.

Павел поднял престарелого фельдмаршала и возложил на него большой крест Иоанна Иерусалимского.

— Господи, спаси Царя! — воскликнул Суворов.

— Тебеспасатьцарей, — ответилПавел.

— С тобою, Государь, возможно, — сказал Суворов.

За победы в Европе Павел щедро наградил Суворова. Суворов получил титул князя Италийского, звание Генералиссимуса, Павел приказал войскам отдавать ему такие же почести, как императору.

Более того, он решил при жизни воздвигнуть ему памятник. В рескрипте, написанном Павлом Суворову, говорится, что все эти почести оказываются ему «за великие дела верноподданного, которым прославляется царствование наше».

Павел хотел устроить Суворову небывалую триумфальную встречу в Петербурге. Однако Пален, который очень боялся того, возвращающийся из Европы Суворов может помешать цареубийству, доложил Павлу, что Суворов систематически нарушал все его распоряжения.

Он заявил, что став кузеном Сицилийского короля, Суворов зазнался и ни во что не ставит награды, которыми отличил его император, что намеренно не спешит в Петербург, где Павел хотел оказать ему триумфальную встречу.

При каждом удобном случае Пален продолжал лгать Павлу о вызывающем поведении Суворова. Более того, он решил сыграть на том, что поведение австрийских генералов во время Итальянского похода Суворова возмутило Павла, и во многом из-за этого он пошел на разрыв с Австрией.