Великие зодчие Санкт-Петербурга. Трезини. Растрелли. Росси

Разглядывая дворец и представляя, каким он мог быть — высокая крыша с переломом, декоративные украшения, позолота, — вдруг начинаешь сознавать, что с годами Трезини постепенно обретал чувство уверенности в своих возможностях, мастерство, силу, свободу в полете фантазии. Достаточно мысленно выстроить в один ряд Летний дом и первый каменный Зимний дворец, боковые флигеля Александро-Невского монастыря, здания Коллегий, последний дом Петра I и, наконец, этот незавершенный дворец, как становится наглядным путь, пройденный мастером. Но если бы юность умела, если бы старость могла…

Когда умер Петр II и оборвалось строение дома на Преображенском острове, Доминико Трезини исполнилось шестьдесят. Возраст для того времени очень почтенный. И вдобавок ко всему осенью 1727 года и следующей зимой он начинает тяжко болеть. Пользовал его президент медицинской канцелярии и придворной аптеки Иван Богданович Блументрост, старший брат первого президента Петербургской Академии наук.

Вероятно, лечение было удачным, а может, организм тессинца еще был крепким, но Трезини выкарабкался. И с прежним тщанием продолжал исполнять все порученное ему.

Нет документов, способных поведать, как относился архитектор к перемене министров, к заговорам — факциям, к опалам и ссылкам своих прежних знакомцев. Но есть донесения и рапорты с требованиями извести досок кирпича, мрамора. В 1726 году под Петербургом нашли залежи этого декоративного камня. Гаэтано Киавери, освидетельствовав его, дал заключение: мрамор после шлифовки пригоден для украшения зданий. И Трезини решил выложить им пол в Петропавловском соборе.

Очередная смена правителя России, приключившаяся в Москве, завершилась для Трезини принятием новой присяги. С восшествием на престол императрицы Анны Иоанновны отпечатали сотни и тысячи листов с присягой на верность новой правительнице. И все государственные служащие обязаны были собственноручно расписаться, что свято станут соблюдать данную ими клятву. Кое-кто внизу листов приписывал слова радости и умиления по случаю избрания императрицы, восторги ее мудростью и добротой. Но бездушные чиновники, принимавшие клятвы, оставляли эти верноподданические излияния без внимания. Они складывали листочки с присягой в ровные плотные пачки и туго перевязывали их крепкой бечевкой. В таком виде они и по сей день хранятся в архиве.

Через две недели после принятия присяги пришло повеление: полковнику фортификации и архитектору Трезини со всеми чертежами сооруженных им зданий прибыть в Москву не мешкая. А еще через девять дней, 23 марта, Трезини подает прошение: выдать ему и его помощникам Василию Зайцеву и Даниилу Елчанинову жалованье для поездки, а для «отвозу» чертежей и моделей выделить «подвод почтовых четыре».

В эти же дни в Канцелярию от строений обращается с ходатайством Бартоломео Карло Растрелли, просит принять «во охранение» дом и вещи, так как уезжает в Москву по собственной надобности. Растрелли едет вместе с сыном. Конечно, они тоже везут с собой чертежи и рисунки домов, построенных ими в Петербурге.

Расчет правильный. Истосковавшаяся по роскоши в курляндской глуши, новая русская императрица мечтает о пирах, шумных празднествах и новых нарядных дворцах. Между старыми друзьями — Растрелли и Трезини — возникает негласное состязание: кто получит выгодный заказ. Если для Трезини победа в этом споре не столь уж важна — ему выплачивают жалованье в Канцелярии, то для Растрелли это вопрос дальнейшего существования, заработка, хлеба насущного.

Как выясняется из последующих документов, поскакал в Москву и Готфрид Шедель. Тоже рассчитал: при немецком окружении новой императрицы у него есть шанс получить работу.

Огромная мужеподобная Анна Иоанновна вместе с любимцами Эрнстом Иоганном Бироном и Рейнгольдом Левенвольде разглядывала рисунки и модели, доставленные архитекторами. Правительница замыслила строение двух новых дворцов для себя. Зимнего — в Кремле и Летнего — в Лефортово. Предстояло выбрать, кому доверить это важное государственное дело.

Строгие, практичные здания Трезини не могли понравиться Анне Иоанновне. Время царя Петра кончилось, и теперь дворцы ушедшей эпохи представлялись новой русской императрице слишком скромными и, пожалуй, даже бедными. Она жаждала пышности и роскоши.

Заказы на строения получил мастер итальянского барокко — Растрелли. Для быстрейшего возведения Летнего дома в помощники к нему определен Иоганн Готфрид Шедель.

Доминико Трезини милостиво разрешили возвести только главные, западные врата с колокольней при мужском Донском монастыре. Чтобы не был его приезд в Москву бесполезным.