Великий день инков

Крутояр взглянул на часы, мрачно посмотрел на темную улицу.

— Да, заговорились мы немного, а Тумаяуа все нет.

Где же Тумаяуа? Обещал быть на рассвете, исчез загадочно, жди его. Крутояр заходит в хижину и сразу же в глаза ему бросается красный огонек, — это курит только что проснувшийся Бунч. Переговаривается с Самсоновым. Хорошо, что они не спят, надо посоветоваться. Крутояр зажигает свечу, вынимает из рюкзака большую карту Ориноко и приглашает всех к столу.

Последнее совещание перед тяжелым походом. Как быть дальше? Сейчас, когда нет под ногами шаткой, — но какой надежной! — палубы "Голиафа", когда не слышно за стеной добродушного покашливание милого Пабло, когда сельва подошла со всех сторон и зелеными стенами отгородили их от мира, тревога тоскливо заползает в грудь и парализует душу.

— До сих пор нам не удалось найти никаких реальных следов голландца, — говорит профессор, положив на карту свои широкие ладони. — Темнота, забитость, нищета — но этого хватает по всему течению крупных тропических рек. Мы могли бы и завтра с первым рейсовым пароходом отправиться в Сьюдад-Боливар и оттуда переправиться самолетом к Амазонке. Я хочу знать ваше мнение, друзья!

Он заранее знает их мнение и все же ставит перед ними это трудный вопрос. Бунч тоже кладет на карту свои полные волосатые руки с короткими, как сосиски, пальцами и делает вид очень строгого человека. Непоколебимым, твердым тоном он говорит, что они должны идти только вперед. Только вперед! Что они должны добраться до первого же индейского поселения и расспросить там о голландце. Только индейцы глубинных районов могли бы знать что-то о Ван-Саунгейнлере.

Индейцы глубинных районов! То есть менее цивилизованные, наиболее враждебные к белому человеку. Крутояр взвешивает в уме всевозможные варианты такого путешествия: схватка с краснокожими, преследования, полицейские провокации... Дело не только рискованное, но и почти безнадежное.

— Почему же безнадежное? — Восклицает Самсонов и удивление проступает на его продолговатом нежном лице. — Если мы найдем друзей и если эти друзья протянут нам руку помощи, мы можем сделать больше, чем надеялись — почти ликуя, заканчивает Самсонов.

Как ему всегда все легко представляется, этому вспыльчивому, милому Илье Григорьевичу! Крутояр хмурит лоб, сжимает кулаки на карте, будто хочет одним ударом выбить из ее черных глубин нужный ответ. Но здесь он снова видит странный огонек в глазах Бунча, уже совсем пробудившихся от сна.

— А вы забыли о нашем проводнике и друге, — говорит Бунч с тяжелым астматическим сопением, и огоньки в глазах вдруг перерастают в смешливые вспышки. Бунч смеется, радуется, торжествует.

Действительно — Тумаяуа! Загадочный туземец, маленький ягуар с гневными глазами, сгусток воли и природного ума. Они совсем, совсем не учли того, что Тумаяуа — не только сын этой земли, но и сын какого-то племени. Где его племя? Кто его родители, его родственники, его воины, которые могли бы вместе с юношей стать бок о бок в завоевании правды?

И вот в этот момент, как будто услышав слова Бунча, Тумаяуа выныривает из синего предрассветного мрака. Хлипкой тенью прокрадывается с улицы, неслышно, как лесной зверь, сбегает по деревянной лестнице и становится на пороге хижины.

Минута молчания, минута напряженного, радостного обмена взглядами, сверки мыслей, сверки сердец.

— Дорогой Тумаяуа! — обнимает его за голые трепетно ​​напряженные плечи Крутояр. — Мы ждем тебя.

— Тумаяуа сдержал свое слово, — говорит с порога индеец.

— Мы хотим спросить тебя, Тумаяуа, где живут твои родственники? Ты не мог бы провести нас к своему поселку? Мы хотим познакомиться с твоим отцом и твоими братьями.

Индейцу приятно слышать эти слова. Он склоняет голову в знак благодарности за внимание к его роду и коротко объясняет, что поселок арекуна лежит за большими болотами. Он может повести туда добрых естрангейро. Его отец, большой Палех, сын бессмертного Япу — вождь всего племени. Его уважают все арекуны по реке Вентуари и ее притоках. Когда к ним приходят разбойники апиака, арекуны выбирают вождя Палех своим командиром. Вождь Палех один имеет право носить шкуру ягуара и украшать голову тремя перьями златокрылой Арар.

— Твой отец поможет нам? — перебил юношу Крутояр.

Вопрос этот захватил Тумаяуа неожиданно, но он сразу же взял себя в руки и, сдержанно улыбнувшись, ответил:

— Мой отец, большой Палех, сын бессмертного Япу, дружит с добрыми духами леса и с добрыми духами воды. — Он даже замолчал, задумчиво посмотрел на головатую тень Бунча, что покачивалась перед ним на стене. — Мой отец даст вам воинов и откроет перед вами все тайны сельвы.

Крутояр встал, подошел к окну и окинул взглядом улицу, окутанную сизой утренней дымкой. Затем резко повернулся к индейцу.

— Спасибо, Тумаяуа! — он искренне обнял юношу за плечи и прижал к себе. — Тогда мы будем собираться в дорогу. Ты поведешь нас, хорошо?

— Тумаяуа поведет хороших естрангейро, — скромно и одновременно с нотками торжества сказал индеец. — А сейчас Тумаяуа хочет отдохнуть.

ПОСЛАННИК СЕВЕРНЫХ БРАТЬЕВ