Великий день инков

— Мулатка Мерфи не знает, куда пошел индеец. Он исчез бесследно. Он очень боялся встретиться с полицией...

— Он должен бояться полиции, Мигель. Что же дальше?

Мигелю больше ничего говорить, он молчит, ловит в себе какие-то мысли, переступает с ноги на ногу и вдруг, улыбнувшись, сказал:

— Я видел сегодня утром людей сеньора Крутояра. Они собираются отправляться в дорогу. Слышал, что намерены путешествовать в глубину сельвы.

Доктор Коэльо благодарит Мигеля. Затем отводит в сторону Филиппе Россарио, и они, такие не похожие друг на друга — сильный, плечистый рабочий и старенький, седобородый дедушка с белой повязкой на голове, — оценивают последние новости.

— Сигнал прибыл, — говорит доктор Коэльо.

— Да, скоро будем выступать, — говорит Филипп Россарио. — Не сегодня-завтра зажжем сигнальный огонь на вершине Комо. Связист где-то рядом, он ищет нас.

Доктор Коэльо ощупывает рукой рану, хмурит брови. Подняв вдруг голову, кричит в гущу:

— Орнандо!

Смуглый юноша в элегантном, широкополом сомбреро вырывается из кустов. Вся его стройная, упругая фигура светится молодецкой силой.

— Ты пойдешь в поселок Курумба для встречи с посланником "Виргинии".

— Я готов, отец!

— И по дороге расспросишь у индейцев арекуна о русских. Ты понимаешь меня, Орнандо?

Конечно же, он понимает. В подброшенной к шляпе руке, в широко раскрытых глазах горит желание быстрее приступить к нелегкому делу. Он мигом доберется, куда надо. А если негодяй Оливьеро, этот подлый, ничтожный пес, вознамерится помешать уважаемому советскому сеньору, то Орнандо напомнит о себе. Никогда еще его рука не промахивались.

Коэльо видит, как смуглая сыновья ладонь тяжело ложится на кобуру пистолета.

— Правильно, Орнандо! — наклоняет доктор раненую голову. — Возьми с собой Мигеля Россарио.

Добродушный великан, как будто уже давно ждет приказа, сливается мощным плечом с жилистым, гибким телом молодого креола. Двое друзей готовы к делу.

Им подводят лошадей, оседланных, с притороченными гранатными сумками.

— В дорогу! — подтягивается всем телом доктор Коэльо.

— Счастливо, отец! — кричит Орнандо и первый берется за луку седла.

Бойцы, собравшиеся на поляне, выкрикивают какие-то прощальные слова, желают счастливого возвращения. Гудит тревожно сельва, слышны удары ближнего грома.

Старый Коэльо смотрит вслед всадникам. В его глазах все ярче вспыхивают огоньки наступающей бури. Поправив перевязку на голове, он грустно улыбается. Что готовит ему гроза? Какие еще штормы пронесутся над этой израненной и вечно юной землей.

Себастьян Оливьеро нервничал. Первым признаком, свидетельствующим о его крайне возбужденном состоянии, был расстегнутый воротник френча. Френч давил комиссара, как петля виселицы.

Сержант Аркаялис стоял на пороге комнаты и подобострастно смотрел на своего шефа. Одутловатая рожа сержанта раздражала Оливьеро. При других обстоятельствах можно было бы выместить злобу на этом коренастом дураке. Но сегодня надо сдерживаться. Сержант Аркаялис после ночного боя провел два часа в обществе с Бракватистою, который пригласил его, как близкого друга, на охоту в бамбуковую рощу. Сержант Аркаялис чувствует себя персоной. Ого, еще какой персоной!

Они о чем-то договаривались во время охоты с полковником, это точно. Себастьян Оливьеро представляет сладкую улыбку на лице своего помощника, с которым тот передавал достопочтенному гвардейском офицеру пикантные детали из жизни Себастьяна. Подлый интриган. Он забыл, кому обязан быстрым продвижением по службе.

Комиссар вышел на крыльцо. Обвел взглядом притихшую улицу. Поселок лежал перед ним покорным и безмолвным... Но в этой покорности комиссару теперь мерещилась угроза. Каждая хата таила в себе ненависть к нему.

Оливьеро сел на коня и бездумно побрел по улице.

Двое мальчишек выкатились комиссару под ноги, за ними вылетела разъяренная свинья, худая и загнанная, как собака. Дети, видимо, дразнили животное, и она была готова порвать их. Худенькие детские ножки захлопали по пыли.

Себастьян Оливьеро грубо выругался. Хоть бы вас сожрали кайманы!

У дома Мерфи толпились женщины. Скорбно опустив голову, они перешептывались между собой. При появлении комиссара быстро отошли в сторону. Только одна из них, уважительно поклонившись, поспешила ему навстречу.

— Сеньор комиссар выслушают меня?

У женщины был пугливый, слабый голос. Темная косынка прятала почти все ее лицо, и на Себастьяна Оливьеро смотрели два маленьких глаза, словно пуговицы на мордочке кукольного мишки. Женщина давно служила комиссару, получая за свои мелкие доносы мизерные вознаграждения.

— В доме Мерфи лежит покойница, какая-то неведомая сеньора...

Комиссар, робея от страшной догадки, резко схватил старуху за грудь. Своим хищным взглядом он пропекал ее насквозь.

— Ты что несешь? Какая сеньора? Говори яснее, ведьма!

Оливьеро овладела тревога, какое-то паническое предчувствие расплаты. В его сознании вспыхнуло ненавистное имя Эрнестины Коэльо. Да, он знал, он почти был уверен, что именно она лежит в хижине мулатки.

— Как имя сеньоры? — Зловеще прошипел Себастьян.

Старуха беспомощно развела руками: