Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина

Училась новенькая по всем предметам одинаково хорошо, в том числе по английскому, которого Сережа терпеть не мог. При этом не выпендривалась, руку на уроках не тянула, отвечала, когда спрашивают. И на переменах большей частью помалкивала, держалась в стороне, словно присматривалась к одноклассникам, выбирала, с кем дружить. Было в ней что-то необычное, даже загадочное. Почти как Секретный Берег. С каждым днем Сереже все больше хотелось, чтобы Эль «присмотрелась» к нему. Но как обратить на себя внимание, как подружиться, он не знал. Никогда среди его друзей не было девчонок. Собственно, после отъезда Генки настоящих друзей у него вообще не осталось.

В последнее воскресенье апреля выходной отменили, школа собирала металлолом. С одной стороны, это было обидно: день выдался солнечным и по-майски теплым. С другой – это же не листья на школьном дворе грести и не подсолнухи в колхозе тяпать: весело. Во всяком случае, в прошлые годы вдвоем с Генкой было весело. На этот раз Сережа думал присоединиться к компании ребят из своего класса. Так бы и сделал, если бы не опоздал из-за Эль. Накануне соседка попросила подождать ее. В итоге он полчаса просидел на лавочке возле подъезда. Когда Эль вышла наконец, не удержавшись, попенял:

– Ты чего так долго? Наряжалась, что ли?

Девочка поморщилась. Была она какая-то взъерошенная, взвинченная.

– Родителей мирила. Папа должен был вчера вернуться, а он только час назад приехал. Работа такая, накладки случаются. Он машинист тепловоза, составы по всей стране водит, неделями дома не бывает. А мама не верит. Не понимаю, как так можно: близкому человеку не доверять?

Классного руководителя они нашли на заднем дворе школы, расчерченном на квадраты по количеству классов.

– Вот и опоздавшие, – укоризненно констатировала она. – Ждите теперь, наши вернутся, присоединитесь.

Эль присоединяться не желала, отрицательно качнула головой: «Мы сами!» – и потащила Сережу на пустырь.

– Ты к гаражам хочешь? – удивился он. – Туда малышня в первую очередь бежит, ловить нечего.

Однако к гаражному кооперативу Эль не пошла. Едва здание школы скрылось за зарослями акаций, свернула с тропинки. Остановилась возле старой колоды.

– Тепло сегодня, – сообщила очевидное.

Сняла мастерку, постелила на деревяшке, села. Желтая футболка туго обтягивала ее фигуру. Под школьным платьем грудь девочки не была так заметна, но сейчас она вызывающе оттопыривала тонкую ткань. Сережа ощутил, как уши начинают краснеть. Отвел глаза, чтобы не пялиться. Это только Мерзлый разглядывает всех беззастенчиво, а то и лапнуть норовит.

– Будешь?

Сережа не сразу сообразил, что Эль протягивает ему мятую сигаретную пачку. Это было так неожиданно, что он машинально покачал головой. Девочка не настаивала. Выудила из пачки сигарету, зажала губами. Коробок со спичками у нее тоже был. Чиркнула, прикурила довольно умело. Затянулась, выпустила изо рта струйку сизого дыма. Спрятала сигареты и спички в карман.

– А мне нужно после утрешнего, – объяснила. – Нервы успокаивает. Ты чего стоишь? Садись, поместимся.

На колоде они и впрямь поместились бы вдвоем. Но пришлось бы сидеть тесно прижавшись, словно они… Вдруг подумалось, что сейчас Эль выглядит гораздо старше своих неполных четырнадцати лет. Сережа молчал, не зная, что ответить.

А потом время для его слов закончилось. Из-за кустов вышла неразлучная парочка: Тихон и Мерзлый.

– О, Майна смалит! Во я классной стукану! – радостно осклабился Мерзлый.

Эль смерила его взглядом. Не спеша поднялась, вынула из губ сигарету.

– Я же говорила: будешь обзывать – накажу, – произнесла почти равнодушно. Шагнула к нему и ударила. Быстро, точно, не ладонью, как обычно бьют девчонки, – кулаком. Мерзлый охнул, схватился за нос. Между пальцев у него потекло красное. – Это было последнее предупреждение. Следующий раз нос сломаю.

– Ах ты падла!

В Мерзлом боролись два желания: быстрее остановить текущую из носа кровь и немедленно броситься с кулаками на обидчицу. Второе пересиливало. Сережа понял, что пора вмешаться. Но раньше это сделал Тихон.

– Завянь. Сам нарвался, – умерил он боевой пыл приятеля. Повернулся к девочке. – Сигаретой угостишь?

Эль прищурилась, рассматривая его. Пожала плечами.

– Почему нет? Я не жадная.

Снова села на колоду, вынула из кармана мастерки пачку, протянула. Спички она Тихону не предложила, позволила прикурить от своей. Покосилась на топчущегося рядом Мерзлого, посоветовала:

– Голову запрокинь.

– Без соплей скользко, – пробормотал тот. В голосе его уже была не столько злость, сколько обида. Эль это услышала, примирительно подала пачку.

– Будешь?

Мерзлый не ответил, но сигарету взял. Эль посмотрела на Сережу.

– Сергей, ты не передумал? Хоть разок затянись, попробуй. На! Тебе понравится.

Протянула зажатую между пальцами недокуренную сигарету. Фильтр был примят. Наверное, он еще хранил вкус губ девочки.

– Ты чё, он побрезгует! – загундосил Мерзлый, вытирая тыльной стороной кисти остатки сочащейся из носа крови. – Мож, ты заразная?

– Завянь! – Тихон пнул приятеля по ноге, заставив заткнуться.