Великий Моурави 1

- Э, Георгий, ты такой же друг остался! Спасибо, не забыл в царском

списке Элизбара. А мне вот руку вонючей травой перевязывают. Отстал от вас,

жаль, на метехский пир не попал... Говорят, царь без тебя жить не может,

скоро в князья пожалует... Теперь не интересно нас видеть...

- Тебе, Элизбар, руку или голову вонючей травой перевязывают? Дороже

всего мне родные и товарищи.

И добавил тише:

- Приходи, Элизбар, поговорим. Что тут произошло?

Дед Димитрия, тяжело опираясь на палку, подошел к Георгию и,

поклонившись, почтительно произнес:

- Отпусти, господин, домой, с утра народ скучает, гзири согнал тебя

встречать, устали...

Побагровел Георгий, нагайка хрустнула в пальцах... Сорвавшись, он

схватил Тэкле, за ним, едва поспевая, бежали Маро и Шио. Народ, облегченно

вздохнув, поспешно расходился.

Дома в глаза Георгию бросилось изобилие еды. Груды всевозможных яств

скрыли скатерть. На большом подносе скалил зубы жареный барашек.

- Старший сборщик прислал, - пояснила Маро, уловив недоуменный взгляд

сына, - а жареного каплуна - нацвали. Сладкое тесто с вареньем жена

священника приготовила, и гзири бурдюк вина сам принес, а вот блюдо гозинаки

- подарок надсмотрщика... Что случилось, сын мой? Неужели правду говорят -

царь тебе Носте подарил?

- Правда, моя мама... но что здесь случилось? Почему народ на себя не

похож?

Маро не успела ответить. Ожесточенно ругаясь, вошел Папуна.

- Хороший праздник, бросил коня и убежал. Конечно, Папуна двоих может

таскать. Хотел заставить пузатого нацвали привести коней, да боялся - зайдет

в дом, обед скиснет. О, о, о, Маро, молодец, сколько наготовила! Ну-ка,

Георгий, покажем азнаурский аппетит.

- Уже показали... Видел, как встретили?

- А ты думал, целоваться с тобой полезут? Где видел, чтобы господина

народ целовал? Подошла ко мне старуха Чарадзе, согнулась кошкой: "Попроси

господина оставить нам двух баранов, говорят, все будет отнимать". Хорошее

слово у меня на языке танцевало, жаль, не для женского уха.

- Что ты ответил ей? - робко спросила Маро.

- Ответил? Хорошо ответил, ночь спать не будет. - Папуна расхохотался. -

Решил, говорю, новый господин Носте, азнаур Георгий Саакадзе, у всех мужчин

шарвари снять, пусть так ходят... Знаешь, Георгий, поверила: побледнела,

зашаталась, долго крестилась, теперь по всему Носте новости разносит.

- Это, друг, совсем не смешно, - задумчиво произнес Георгий.

- Э, дорогой, брось думать, давай лучше зальем грузинской водой

царского барашка... Маро, признайся, откуда разбогатела? Бывшее начальство

прислало?

Папуна захохотал.

- Подожди, Маро, еще много вытрясут разжиревшие воры... Тэкле, не

смотри скучной лисицей, азнаур Папуна не забыл привезти тебе подарки.

Подожди, покушаем - увидишь. Мы с Георгием весь тбилисский майдан запрятали

в хурджини и три праздничные одежды, полученные Георгием от царя, тоже туда

поместили.

- Дорогой большой брат, потом покушаешь, раньше покажи подарки.

Тэкле обвилась вокруг шеи Георгия, и он только в этот момент почуствовал

нахлынувшую радость. Из развязанных хурджини выплеснулся ворох разноцветных

шелковых лент, кашемир разных цветов, зеленые и красные стеклянные бусы и

платок со сладостями. Маро, довольная, разглядывала синий шелк, бархатный

тавсакрави и тонкий лечаки. Шио тут же примерил полный праздничный костюм и

залюбовался кисетом.

Подарки Папуна ослепили Тэкле. Полосатые сладости соперничали с голубым

камешком колечка.

В проворных зубах рассыпался оранжевый петушок.

Серебряный браслет и булавку с бирюзой для тавсакрави Маро после тысячи

восклицаний тщательно спрятала в стенной нише.

Шио, напевая песенку о чудной жизни богатых азнауров, вертел в руках

новую папаху.

Но Папуна не забыл и других друзей: один из хурджини остался

неразвязанным. Яркие ленты, бусы, сережки и сладости ждали детей Носте.

Папуна предвкушал радость "ящериц" при виде сладкого лебедя, куска халвы или

ленты.

Маро опьяненная ходила около сына, точно не веря своему счастью,

касалась черных волос, рук, лица. Шио, ошеломленный, в пятнадцатый раз

перекладывал одежду сына и все не мог по своему вкусу повесить на стене шашку

Нугзара. Тэкле носилась по комнате, успела разбить глиняный кувшин и

примерила на голове все ленты.

Поздняя луна холодными бликами расплескалась по Носте, качалась по

каменным стенам, кольнула глаза Георгия. Он тихо встал. Протяжно зевнула

дверь. Тартун одобрительно постучал хвостом. Георгий бесцельно постоял над

ним и вышел на улицу.

"Я, кажется, их ничем не оскорбил, а может, обиделись за принужденную

встречу? Конечно, обиделись, завтра выяснится, и мы посмеемся над глупостью

гзири".

Георгий широко вдохнул ночную прохладу. Осторожно ступая, брел он по

закоулкам близкого его сердцу Носте. Взбудораженные мысли теснили голову.

Действительность принимала уродливые очертания. Кто-то Приглушенно рыдал.

"Нино", - догадался Георгий и увидел на крыше согнутую фигуру. Нино

испуганно метнулась в сторону. Длинная тень замерла у ее ног, и Георгий

властно схватил беспомощную руку.

- "Буду ждать тебя вечно", - не твои ли это слова, или шумный ветер

турецких сабель надул в уши пустые мысли о золотой Нино?