Великий Моурави 2

персидская конница. Зашумела взбудораженная Ксани. Подковы звонко ударялись

о кругляки. Летели большие брызги. Иранские знамена мутными пятнами

отражались на вспененной воде.

Следуя за Георгием, переговаривались Карчи-хан и Вердибег. Видно, не

хватит верблюдов, коней и повозок вывезти богатства Самухрано. А еще

предстоит дань с Тбилиси и шелк кахетинских князей. Слава аллаху! Наконец

они навсегда покончат с беспокойной Грузией.

Громко и весело переговаривались "барсы". Они недаром сардары и минбаши

шаха, они покажут, как уничтожать врага. Они отобьют табуны коней, завладеют

драгоценным оружием. Как вино из бурдюка, они выпустят кровь из разжиревших

врагов. Слава Христу, наконец "барсы" навсегда покончат с беспокойством

Грузии.

Но Саакадзе не говорил и не смеялся. Глубокая складка прорезала

переносицу. Острым взором он прощупывал каждый куст, каждый камень. Ждут!

Георгий знал - там, за синеющей полоской, учащенно дышат, там бьется

нетерпеливое сердце.

На правом берегу Ксани, у деревни, закутанной в зелень садов, Саакадзе

остановился. Он выбрал молодого хана с двумя тысячами сарбазов. Карчи-хану

Георгий сказал: "Необходимо оставить в заслоне отряд для защиты подступов к

Мухрани от Эристави Ксанского".

К полудню конная колонна, растоптав виноградники, придвинулась к

скалистым отрогам, на которых возвышались сумрачные башни.

Соскочил Саакадзе с коня и, сопровождаемый "барсами" и Вердибегом,

поднялся на крутой выступ. Роскошная Мухранская долина лежала у ног Георгия,

но он видел только гору Трех орлов, покрытую густым лесом. Было тихо, лишь в

чернеющей балке шумел невидимый поток.

Вердибег одобрил решение Саакадзе оставить и здесь две тысячи сарбазов

для охраны леса, откуда могут нагрянуть князья, дружественные Мухран-батони.

И снова Георгий Саакадзе и сорок дружинников-грузин поскакали вперед.

Следом, развевая знамена, потянулась поредевшая персидская конница.

Темные тени ночи внезапно легли на Сапурцлийскую долину, владение

Мухран-батони. Бледная звезда мерцала над скалистой вершиной, где гордо

высился Мухранский замок. Кони устало передвигались во мгле. Саакадзе

остановил Джамбаза.

Карчи-хан согласился разбить стан в долине. Он нетерпеливо рвался к

замку Мухран-батони, но ночью опасно, замок не уйдет, а долина нужна для

завтрашнего дня.

Лощина осветилась зловещим пламенем. Затрещали костры. Сарбазы весело

разбивали шатры. К реке на водопой спускали коней, рубили лес, на деревянные

заостренные палки нанизывали мясо.

Полночь. Крупные звезды загадочно смотрят с черного неба. Стан спит.

Только часовые приглушенно перебрасываются персидскими словами.

Шатер Карчи-хана окружен двойным кольцом исфаханцев - личной охраны. В

каганце мерцает голубой огонек. Из мглы выплывают смуглые лица ханов.

Карчи-хан совещается. Но в шатре нет Саакадзе, нет грузин. Еще в

Тбилиси тайно от Саакадзе Карчи-хан послал в Кахети гонцов к богатым

князьям:

"Аллах всевышний, о аллах!

Благодаря мудрости шах-ин-шаха крылья тишины распростерлись над

Грузией. Города умиротворены. Грузинский народ, вознося благодарность "льву

Ирана", возвращается к земле и солнцу.

Да будет вечный мир между Ираном и Кахетинским царством. Прибудьте в

Самухрано и присутствуйте на утверждении мира. Лично подпишите ферман и

примите дары, присланные шах-ин-шахом за верность.

Во имя аллаха милосердного раб веры Карчи-хан".

И вот вернувшийся гонец незаметно проскользнул в шатер Карчи-хана.

Эрасти еще ниже пригнулся и опустил ветки кустов.

Гонец рассказывал о ликовании кахетинских князей. Обрадованные миром,

они спешат во владение Мухран-батони. Завтра в долине Сапурцлийской

кахетинцы представятся Карни-хану.

Ханы смеются: хорошие дары завтра получат князья...

Шатер Георгия Саакадзе окружен личной охраной - сорока грузинами.

Саакадзе совещается. Но в шатре нет Карчи-хана, не сидят кизилбаши.

Прикрытый медной чашей, горит светильник, бросая красные отсветы на

потемневшее лицо Георгия.

- Помните, друзья, малейший промах - и конец Грузии. Истребление и

разорение народа достигло предела. Нет царя, нет единого войска, нет страны.

Предстоящая битва или продолжит историю картвелов, или прекратит жизнь

Грузии.

- Нет, Георгий, пусть было Упадари, но будет и Мухранская долина, -

сдержанно ответил Даутбек.

- Против нас, - понизил голос Георгий, - многочисленные персидские

полчища. Наше превосходство - внезапность и стремительность. Первый удар

нанесем в долине Сапурцлийской. Карчи-хан, конечно, бросится к Мцхета, на

соединение с Исмаил-ханом. Необходимо, спасая Тбилиси, отбросить персов от

моста. Тогда они, минуя город, повернут к Иори. Оставленных сарбазов на

правом берегу Ксани должны уничтожить хевсуры и пшавы. Сарбазов у горного

леса поручим Нодару Квливидзе - давно рвется в бой. Мцхетский мост будет

защищать сам Квливидзе.

Георгий поднялся, надел шлем и меч. Он просил "барсов" не рисковать