Великий Моурави 2

- Помогите! Грузины, помогите! О-о! Убивают!

Димитрий взглянул на Георгия, рванул ворот и, потрясая шашкой, бросился

в шатер. За ним "барсы" и дружинники.

Из леса выскочил олень и, путаясь рогами в зарослях, помчался к реке. И

тотчас на опушку галопом выехал Автандил Саакадзе. На солнце блеснул

золотистый конь с белым пятном на лбу и стремительно скатился в лощину. За

Автандилом мчалась ностевская дружина.

Сарбазы растерянно заметались по стану. Судорожно седлали коней,

хватали оружие. Кто-то, ругаясь силился выкатить медную пушку. Скакуны,

сорвавшиеся с коновязей, неслись по долине. Тревожное ржание подхватывалось

эхом. Засвистели стрелы. Пожилой сарбаз, сидя на корточках, выбирал горстями

рис из опрокинутого котла.

Автандил бросился в гущу сарбазов. Ностевцы сдвигали повозки, не давали

сарбазам седлать коней, сеяли панику и смятение. Автандил прорывался к

пушке.

Высокий дружинник силился вытащить из груди пронзившую его пику. Кто-то

неистово кричал. Кто-то молил о пощаде. Кто-то швырял горящие головни в

ностевцев. Шатер Карчи-хана качался, как парус в бурю. Оттуда вырывались

отчаянные крики.

В шатре скрежетали клинки. По полотнищам стекала кровь. Уцелевшие

кахетинцы устремились к выходу.

Димитрий, рубя онбашей, рвался к Карчи-хану. Даутбек хладнокровно

истреблял у входа стражу. Дато, левой рукой отмахиваясь кинжалом, правой

выдергивал свой меч из живота юзбаши.

Элизбар, Пануш, Матарс, Гиви, опьяневшие от восторга, рубили охрану.

Отбивая удары, пятились от "барсов" Карчи-хан, Вердибег, ханы, минбаши.

Вердибег с проклятием рассек полу шатра и выскочил на поляну. За ним -

Карчи-хан и кизилбаши. Миг - и ханы очутились на конях.

Ударила пушка. Пороховой дым сизыми клубами пополз по долине. Кровавая

сеча затуманила глаза Вердибегу. Он вырвал у онбаши саблю и бросился к

сарбазам. Его грозный окрик подбодрил исфаханцев.

А на долину все мчались новые грузинские дружины. Ловкие пшавы, суровые

хевсурсы и арагвинцы, гибкие урбнийцы, плотные сабаратианцы наполнили долину

грохотом оружия и воинственными выкриками.

Карчи-хан понял все. Напрасно ханы пытались восстановить строй. Войска

не было. Толпы сарбазов метались по Сапурцлийской долине, пытаясь прорвать

кольцо. Крики "алла! алла!", взвизги стрел, лязг брони, свист клинков

слились в пронзительный вой.

Наконец Карчи-хану удалось именем аллаха и шайтана остановить бегущих

сарбазов и выстроить их треугольником против грузин.

Имея пушки и численный перевес войска, Карчи-хан готовился к яростной

атаке. Но Саакадзе с пшавами и хевсурами врезался в середину треугольника.

Расклинив сарбазов и оттеснив к скату, Саакадзе опрокинул колонну Карчи-хана

в узкую лощину. Там иранцев встретили в шашки Даутбек, Элизбар с урбнийскими

дружинниками и Гуния и Асламаз с тваладской конницей.

На разгоряченном Джамбазе Саакадзе летал с одного края долины на

другой. Тяжело громыхали доспехи. С глазами, налитыми огнем, он был неистов.

Меч равномерно подымался и опускался, точно рубил лес.

В ужасе шарахались от Саакадзе потрясенные сарбазы. Его громоподобный

крик леденил кровь.

Саакадзе быстро перестроил немногочисленные грузинские дружины. Они

растянулись цепью, не выпуская иранцев из долины. На правом краю Зураб с

арагвинцами смял конницу Вердибега. Все проходы прикрывали "барсы" с

дружинами, не давая иранскому войску выйти из окружения.

Кахетинские князья Вачнадзе и Джандиери рубились с сарбазами, как

простые дружинники. Дато стремился овладеть пушками. Он осыпал персидских

пушкарей дротиками и стрелами. Но Вердибег, опасаясь истребительного огня

против иранцев, сам сбил пушки и бросился к бугру, где дрался Димитрий.

Слева на Вердибега налетел Автандил с ностевской дружиной.

- Месть, грузины, месть! - всюду слышался голос Саакадзе.

На замке Мухран-батони взвилось знамя. Ворота распахнулись, и вниз

хлынула знаменитая конница Самухрано. Впереди с шашкою наголо скакал старик

Мухран-батони, за ним - сыновья и внуки. Особенно блистала конница старших

сыновей Мухран-батони - Мирвана и Вахтанга.

Восхищение "барсов" вызвал сын Вахтанга, красавец Кайхосро. Он с

необыкновенной ловкостью обошел Карчи-хана и неожиданно врезался в колонну

сарбазов, боковым ударом рассеивая врагов.

Неистовые крики "мужество! мужество!" смешивались с "алла! алла!". Хрип

коней, тяжелое дыхание живых и умирающих слились в один комок ненависти,

ярости и отчаяния.

Карчи-хан и ханы вновь пытались угрозами остановить паническое бегство

сарбазов, но напрасно! Усеивая Сапурцлийскую долину трупами, иранцы хлынули

к Мцхета, увлекая за собой Карчи-хана и Вердибега.

Надвигались сумерки.

Карчи-хан прибег к последнему средству. Верблюдами и повозками с

провиантом он загородил проход в теснине и занял горный лес.

Застучали топоры. Из деревьев и камней выросли завалы. Лихорадочно

рубился густой орешник. По узким тропам, скрываемым мраком, поползли чапары

в Тбилиси, в Кахети, в Исфахан.

Саакадзе оглядел лес, завалы, - предстоит новое сражение с Карчи-ханом