Великий Моурави 2

И Даутбек, схватив за узду коня Димитрия, приказал дружинникам повернуть.

Димитрий хотел выругаться и рванулся было вперед, но, взглянув на

окровавленное лицо Даутбека, смягчился:

- Рыбья у тебя кровь, Даутбек! Давай голову перевяжу.

- Успеешь!..

И Даутбек поскакал обратно к мосту, за ним Димитрий и дружинники.

В разгаре сражения Георгия Саакадзе с Ага-ханом, прикрывавшим бегство

главных сил Вердибега, примчался Гиви.

- Э-эй, Георгий! Отбили мост, в Кахети бегут шакалы! - кричал он еще

издали, размахивая окровавленной шашкой.

Саакадзе велел Зурабу с арагвинским войском перевалить горы, занять

рубежи, разделяющие Картли и Кахети, расположить войско по линии

Бахтриони-Ахмета и преградить этим дорогу Пеикар-хану - правителю Кахети.

Перекинув через седла хурджини, Матарс и Пануш отправились горными

тропами к Баубан-билик. Они должны были передать тушинам указания Саакадзе -

занять все караванные пути, все горные тропы и не пропускать в Иран ни

купцов, ни нищих, ни монахов, ни путешественников, ни гонцов. Пусть даже

птица не перелетит границу Грузии.

Понимал Саакадзе: в два дня не изрубить стотысячное войско. Опытный

глаз его насчитывал потери у иранцев не более десяти тысяч. Но и эта

неизмеримая победа - результат растянутости иранского войска и слабой связи

Карчи-хана с Тбилиси и с Пеикар-ханом.

И еще Саакадзе знал - из Ганджи, Еревана, Карабаха, Ширвана на

скоростных верблюдах и скакунах спешат на помощь Вердибегу ханы с войсками

персидского Азербайджана. Знал - Пеикар-хан вооружает кахетинских кизилбашей

и переселенцев. Но также знал об отсутствии у иранцев провианта, о

превосходстве хевсуро-пшаво-тушинской конницы, о разгроме тушинами шамхала,

который на этот раз не сумеет оказать шаху Аббасу помощи, не оттянет тушин,

не зайдет в тыл кахетинскому войску. Знал и о бессилии ханов перед

запутанностью горных троп и путей и, главное, о никогда не утолимой

ненависти грузинского народа к поработителям. За каждым выступом, за каждым

поворотом дорог, за каждым кустом поджидали врага клинок, копье и стрела.

Все это знал Георгий Саакадзе и решил победить.

Мухран-батони предложил обсудить дальнейший план, но ополчение рвалось

вперед, забыв о сне, о еде. Победа опьяняла. Эхо разносило по ущельям и

горам торжествующие крики, и снова, как когда-то в Сурамской долине, народ

бежал к Георгию Саакадзе, по дороге присоединяясь к идущим на Тбилиси

дружинникам Мухран-батони, Ксанского Эристави и Квливидзе.

И где бы ни проходило грузинское войско, из деревень выбегали женщины,

дети, опираясь на палки, спешили старики. Несли кувшины с холодной водой, из

бурдючков нацеживали вино, в пестрых платках протягивали горячие лепешки, на

деревянных подносах - зелень, в чашах - густое мацони.

Откинув покрывало, девушка со сверкающими глазами набросила на плечо

Саакадзе белый платок и полила холодной водой большие, покрытые кровяными

пятнами руки.

Георгий сидел на обгорелом пне и торопливо поедал из глиняной чаши

дымящееся лобио. Он два дня ничего не ел, и сейчас для привала не было

времени. Народ спешил в Тбилиси.

- Освободим Тбилиси! Освободим Тбилиси от шахских собак! - слышались

воинственные крики.

Старики, приложив ладони к глазам, долго смотрели вслед Саакадзе. До

поздней ночи взбудораженные крестьяне слушали рассказы стариков об Амирани,

который разорвал цепь и сейчас шагает по Картли тяжелой поступью Георгия

Саакадзе.

Все ближе придвигались к Тбилиси картлийские дружины. Георгий ехал,

окруженный своим народом. Он улыбался в густые усы улыбкой, покоряющей

сердца воинов.

Пройдено Дигомское поле. Уже виднеются зубчатые стены тбилисской

цитадели.

В Метехском замке и крепости тревога. Персидский гарнизон спешно

готовится к обороне. Шадиман, осунувшийся, день и ночь скачет по Тбилиси,

руководя укреплением. Он усилил предкрепостные завалы, закрыл наглухо

Метехи, поставив в бойницы опытных стрелометов. Шадиман чувствовал, он

блуждает в лабиринте: все делается наизнанку, какое-то шутовство!

Он, Шадиман, всю жизнь был связан с Турцией. Георгий Саакадзе под

Ереваном с персами крошил турок. Значит, Шадиман сейчас должен вызвать турок

и доколотить персов. А он что делает? Конечно, нужно гнать персов из Картли,

а он, Шадиман, с персами укрепляет Тбилиси против картлийцев. Саакадзе шел с

шахом Абассом, и церковь, проклиная Саакадзе, благословляла князя Шадимана,

укреплявшего границы Картли и Кахети. Сейчас Саакадзе идет против шаха

Аббаса, и церковь проклинает князя Шадимана за союз с царем-магометанином и

благословляет Саакадзе, который избавляет Картли от персидского рабства. Но

кто привез царя-магометанина? Георгий Саакадзе! А кто радостно встречал? Он,

князь Шадиман Бараташвили! Только сатана мог такое сварить! Что же должен

делать блистательный князь Шадиман Бараташвили, четверть века боровшийся за

возвеличение картлийского царства? Даже любой мальчишка-факельщик знает,