Великий Моурави 6

на угодниках Теймураза, он поклялся на мече: "Преодолею препятствия и довершу

начатое!"

Но не успел владетель Арагви успокоить свою буйную кровь, как прискакал

гонец от князя Чолокашвили.

Зураб важно развернул свиток и... глазам не поверил. Царь царей

Теймураз требует срочно обложить пошлиной

майдан! Кахетинский мелик прибудет с нацвали и почетными купцами, чтобы

наблюдать, как выполняется повеление

"богоравного"!

Хохот Зураба отозвался громом за дальними сводами. Не помог и огромный

кувшин с вином, который спешно

сунул ему в руки Миха. Выпив залпом до дна, Зураб рукавом чохи провел по усам и

снова начал хохотать. Еще бы! Сами

подставляют лестницу, дабы легче было ему, Зурабу, взобраться на долгожданный

трон! Конечно, до майдана ему столько

же дела, сколько оленю до воробьиных гнезд, но...

Скоро заскрипели ворота, заиграли рожки. И во все замки поскакали

гонцы.

"На съезд князей! Немедля!" Так гласило послание.

"Что? Что могло случиться? - всполошились владетели. - Не таков Зураб

Эристави, чтобы даром тревожить

благородных".

И уже оседланы кони. И княгини напутственно вскидывают кружевные

платочки. И отливают золотом и серебром

чепраки. И облака пыли заслоняют придорожный кустарник. Стремительно несутся

князья: "Скорей! Скорей в Тбилиси! В

Тбилиси! Лишь бы не опоздать!"

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Накануне произошло затмение луны. Видно, злые духи вырвались из

Цавкисского ущелья и, оседлав тучи,

метались по небу, преграждая ангелу луны путь по извилистой тропе, одним концом

незримо упиравшейся в Махатские

холмы, другим в Триалетские вершины.

Говорили, что под горой Табори показался черный козленок с излучающими

красный свет рожками и ярко-зеленой

бородкой. Перескакивая с одной плоской крыши на другую, он спустился к злобно

зарычавшей Куре, вплавь перебрался к

скале угрюмых великанов и, быстро по их плечам взобравшись на стену Метехского

замка, стал сзывать злых духов.

Подул резкий ветер. Темень навалилась на город, погружая дома, сады,

башни, храмы в черное варево. В грили

абано - прохладной бане, что ниже Метехского моста, в бассейнах вдруг закипела

вода, из-под купола повалил зеленый пар

и, обернувшись девой, потянулся к замку. Не на зов ли козленка? Видит пречистая,

неспроста висячие фонари потускнели и

стража, кутаясь в плащи, держала наготове длинные копья!

Но разве не бессильны копья перед незримым врагом, проникшим в цитадель

Багратиони? Никто не видел дьявола

в образе козленка, но серой пропахли даже камни. И вот первый луч солнца,

похожий на ключ, коснулся главных ворот

Метехи. Сурово отводят стражи в сторону копья, поблескивающие медными

наконечниками. Что принесет еще не

начавшийся день, по тяжести равный всем гирям Картлийского царства?

На квадратной башне трубит, разинув желтую пасть, труба, оповещая о

съезде. Парадный двор, где неизменно

владычествуют крылатые мраморные кони, готов к приему князей Картли. С кажущимся

спокойствием въезжают всадники,

окруженные молчаливыми оруженосцами.

Недаром говорится: "Каковы охотники, такова дичь". Слуги, следуя

примеру господ, держатся особняком,

настороженно, бросая косые взгляды на двухконцовый стяг, украшенный значком

Зураба Эристави: черная медвежья лапа

еще тверже, чудится, сжимает золотой меч, а под ней заносчиво поблескивает льдом

горский трон.

Чепраки на конях темных тонов, - сговорились, что ли, владетели? И

челяди с ними мало, хотят подчеркнуть, что не

на пир прибыли. Не такое время, чтобы разговоры проходили мимо ушей. За каждым

словом можно почуять бездну. Кто не

хочет упасть, тот и без попутного ветра примчится.

Так и есть, прискакал даже Фиран Амилахвари, брат Андукапара, убитого

владетелем Ананури.

Впрочем, на то была воля Шадимана. Проводив в Марабду свою жену Марию,

пожелавшую повидаться с братом и

с его семьей, благополучно прибывшей из изменчивого Константинополя в родовое

владение, Фиран не преминул

запастись советами держателя знамени Барата, Шадимана.

На Метехском узорчатом балконе, нависшем над двором, где было положено

начало ночи кровавого разгула,

утолившей его месть, стоял надменно Зураб, выставив вперед правую ногу,

подсчитывая въезжающих владетелей и

мысленно распределяя их по группам - могущественных, просто сильных и мишуре

подобных. Обратив свой взор в сторону

серединной лестницы, он просиял: по фиолетовой дорожке не спеша поднимались

полные достоинства Липарит и старик

Палавандишвили. "Выходит, тоже встревожены!" - возликовал арагвский владетель.

В правом и левом крыле замка были открыты запасные покои,

подготовленные к приему высоких гостей. Но не до

отдыха было княжеству: все спешили узнать, не стало ли действительно возможным

воцарение Тэкле. Да и можно ли было

еще сомневаться, если всесильный держатель церкови благословляет венчание на

царство сподвижницы Луарсаба. А, как

издавна всем известно, с церковью не спорят.

Догадку князей еще больше подтвердило само духовенство своим отказом

присутствовать на съезде. Конечно,

Зураб скрыл, что на все его просьбы прислать "братию" он неизменно получал от

тбилели сухой ответ: "Съезд князей".

Зураб скрежетал зубами, ибо хорошо помнил, что ни один съезд при царях не