Великий Моурави

тушины предлагают закупить у них на год скот и продукты, ибо сказано: пока

задуманное не сделано - не хвастай удачей.

За четыре дня до отъезда пришел гонец с приглашением посетить Джандиери

и Вачнадзе: хотят говорить о княжеских делах.

Даутбек и Димитрий обменялись красноречивыми взглядами.

- Передай, уважаемый, князьям: как азнауры за честь принимаем

приглашение, а как посланцы Великого Моурави просим уважаемых князей, если

есть разговор, пожаловать к нам.

Все это умышленно громко сказанное слышали в соседних комнатах

азнауры-кахетинцы и пришедшие купцы и еще сильнее прониклись уважением к

посланцам Саакадзе.

Даутбек оказался прав: напрасно сетовали азнауры. Захотели - и въехали

на базарную площадь с пятью сотнями. Элизбар набросился на них, стал мучить

ежедневными учениями. Димитрий, осмотрев всадников, коней, довольный,

посоветовал ради большей внушительности не распылять сотни, а всем вместе,

во главе с отважным Сулханишвили, под веселые дудуки и шелест знамен въехать

в Тбилиси.

Сам Даутбек не ожидал такого исхода. Словно воскресла мертвая базарная

площадь. Неожиданно начали открываться лавки, пекарни, мясные и зеленные

ряды. Откуда-то взялись амкары и робко ударили по железу и меди. Сбежались

окрестные крестьяне и оживленно меняли зерно и птицу на незатейливую утварь.

Малочисленным жителям Телави все было надо. Спасибо шаху Аббасу! В домах,

кроме цепей очагов, ничего не осталось.

В одно из воскресений восторженно встретили тушин, пригнавших скот,

коней, нагруженных курдючным салом, медом, сыром, мягким сукном и самотканой

одеждой - изделиями тушинок.

На базаре поднялась суматоха, налетели торговцы, но, по обычаю, до

двенадцати часов дня продавали только жителям. Бойко запрыгали гири на

больших весах базара. Кто-то над своей лавкой принялся выводить синей

краской веселый орнамент. Точно из-под земли выросли гзири и нацвали, цепко

прощупывая глазами каждый вьюк и кувшин. Но яростно налетел Димитрий, тряся

нацвали и гзири за пояса, кричал: "Пошлин с базара полторы недели не будет!

Пусть окрепнет торговля!"

Тушинам нравилась запальчивость "барса", посмеиваясь, легко обменивали

привезенное на изделия амкаров. Тут же просили изготовить подковы, сбруи,

уздечки, стремена для Гомецарского общества и Цовского, Димитрий горячо

советовал брать заказы, а за сырьем он немедленно пошлет дружинников в

Тбилиси.

И как всегда возле большого возникает мелкое, так и тут вокруг пирамиды

с сыром и вьюков с сукнами замелькали иголки, нитки, спицы, крючки, мешочки

с шафраном и перцем, гвозди и все то, за чем всегда спускаются тушины с

высоких гор в долины Кахети.

А вечером за дружеской едой Димитрий радовался: слава святому Евстафию,

Георгий все же сумел вдохнуть жизнь в засохшее растение!

- А наградит правитель, пожалуй, тебя званием кахетинского садовника, -

шутил Даутбек над Димитрием.

- Ты лучше скажи, как поживает твой Кайхосро! Говорят, чуть с окна не

свалился, - полз к верноподданной... А потом забрался под водопад и полтора

часа голый прыгал вместе с женихом Хварамзе и другими братьями и

племянниками. Старый Мухран-батони как узнал, чуть не заболел. Одно утешило

его: правитель под водопадом самолично всех собак перекупал... Дед в тот же

день перевез внука обратно в Метехи вместе со сворой придворных. Что ни

говори - Луарсаб настоящий царь: и мечом владел, и слово скажет - в огонь и

лед бросает, а горе свое как царскую мантию носит. Бедная наша Тэкле! Почему

так страдать должна? Может, правда, Керим устроит новый побег?

- Не прыгай так по разговору. Лучше водопадом меня радуй, чем слезами.

И думай, как вовлечь тушин в восстановление Кахети.

Накануне отъезда к гомецарским тушинам вновь от князей явился гонец:

Вачнадзе и Джандиери едут к доверенным посланцам Моурави.

Тотчас не только двор, но и улица заполнилась народом. Все смежные с

помещением Даутбека комнаты наполнились важными горожанами: азнаурами,

уста-башами, пришли и священники. Сняв шапки, безмолвно провожали глазами до

самых дверей Даутбека прибывших князей. О чем будут говорить?

С особым почетом встретили князей Даутбек и Димитрий. Вежливо

справились о здоровье семьи, о благополучии владений и, по персидскому

обычаю, выжидательно замолчали.

О здоровье Великого Моурави спросил Джандиери. Вачнадзе вспомнил о его

благородстве в Сапурцлийской долине, где он спас многих кахетинских князей

от смерти, когда коварный Карчи-хан заманил их в шатер. И сразу, по

грузинскому обычаю, приступил к делу: как понять действия уважаемых

посланников, распоряжающихся стольным городом Телави, как своим наделом?

Почему с князьями не советуются ни о чем? Царь Теймураз направил их сюда

ради сближения с Картли.

- Уважаемые, благородные придворные богоравного Теймураза, мы здесь не

по княжеским делам, об этом не повелел нам говорить Моурави. Но если князья

пожелают, я пошлю гонца в Тбилиси с изложением в свитке неудовольствия