Читаем Великий Моурави полностью

"Их не пересидеть!" - подумал Сиуш и, вздохнув, взял у подмастерья

свиток:

- Вот, Моурави, по твоему велению мы все точно записали, ничего не

скрыли. Откуда взять материал для изделий, если полчища шаха Аббаса

потоптали наши земли? Ни людей, ни скота не оставили. Шелконосные деревья

вырубили и пожгли. А откуда быть меди, серебру? Вся страна на опрокинутый

кувшин похожа. Наши писцы убитых подсчитали: в одной Кахети восемьдесят

тысяч. А в плен кизилбаши сто тридцать тысяч угнали. Много амкарских

семейств разбежалось, много амкаров среди пленных в Иране.

- А сколько осталось одиноких? - спросил Саакадзе. - Среди них много

богатых. Ведь каждый из них делает большой вклад в братский сундук за

принятие в почетные амкары.

- А что, разве даром платят? - пожал плечами Сиуш. - Кто лишился

близких, мы ему семью заменяем: умрет - надо щедрые похороны устроить,

щедрые слезы пролить; дважды в год на поминальных обедах всех амкаров с

восхода до захода угощать, пока не догорят толстые свечи и священник не

устанет петь псалмы и не заснет под печальный плач зурны.

- Ну, кроме убытка, и прибыль бывает, - улыбнулся Саакадзе, - некоторые

по двадцать, тридцать лет живут и ежегодно вносят, что с них полагается.

Амкары переглянулись, и оружейник Гогиладзе нехотя буркнул:

- Это в спокойное время, а за последние два года, спасибо шаху Аббасу,

покойники все монеты из амкарского сундука на свои могильные плиты

перетащили.

- Выходит, обеднели! - посочувствовал Ростом.

Амкары молчали.

- Значит, не можете принять на себя починку караванных путей? - сурово

спросил Даутбек.

- И починку мостов - тоже нет! - отрезал кожевник Эдишер.

- Понимаю, моих заверений вам мало, - миролюбиво произнес Саакадзе.

- Мы знаем, Моурави, силу не только твоего меча, но и слова, - сказал

суконщик Ясон, - верны тебе и сделаем, как пожелаешь. А только, если сам не

захотел печатью царства владеть, дай нам царя. Ни одно важное дело без

скреплений царевой подписью богом не благословлено.

- А если католикос скрепит? - живо спросил Дато.

- Мало, - сокрушенно ответил Ясон, - караванные дороги нужны и

чужеземцам, а боги у нас самостоятельные. Крест католикоса турецкому купцу -

как мне чалма муллы. Ставленники неба лишь силу креста и полумесяца

признают, а торговые люди земной мудростью движутся. Поэтому и убеждать их

должно или монетой или шашкой.

- Ты, Моурави, хорошо знаешь, - вступил в разговор Сиуш, - аллах плохой

характер имеет: как правоверных взнуздал, так до страшного суда скакать

вынуждены. Вот торговец Асад Бек-оглы один намаз пропустил, а ночью у него

крысы запас халвы растаскали. У нас легче. Вардан Мудрый три воскресенья в

церковь не ходил, торговал, а наш бог и внимания на это не обратил.

Мелик снисходительно прищурился, повертел бирюзовый перстень на

указательном пальце и, точно собираясь что-то отмерить, небрежно откинул

рукава шелковой чохи.

- Мудрый купец Вардан часто без благословения всемогущего обходился, а

царя Баграта Скупого до сего часа помнит. Единственный раз вознамерился на

привезенную им из Шемахи драгоценную ткань не наложить царской пошлинной

печати. Царь Баграт проведал об этом и запретил оценивать парчу дороже, чем

холст тбилисской выделки. Только не менее мудрый князь Шадиман мог спасти

мудрого купца Вардана, посоветовав ему преподнести драгоценную ткань скупому

царю, за что богоравный милостиво разрешил Вардану продать слоновые бивни,

привезенные вместе с тканью, за тройную цену поставщикам царского оружия.

Густо захохотали амкары, держась за серебряные пояса. Под сводами

караван-сарая прокатилось гулкое эхо.

- Видишь, Моурави, - вытирая пестрым платком слезы, проговорил старый

пурщик Бекар, - даже парчу сбыть без царя нельзя, а ты задумал торговлю

поднять.

- Если магометане пронюхают, что без царя живем, нас, как халву,

растащат, - добавил солидный дукандар - владелец лавки пряностей. - Стадо

должно иметь пастуха, торговля - мелика, амкары - уста-башей, войско -

полководца, а царство - царя.

- Вы правы, друзья мои, - сказал Саакадзе, - но разве избранный

церковью и владетелями царь уже не на пути к трону? Потом, кто подумал, что

царство, поднявшись на высоту победы, нуждается в ваших кисетах? Кто из вас

прочел марткобские свитки с перечислением трофеев, захваченных мною у

персидских сатрапов? Вот здесь уважаемый Ясон верно говорил: следует

убеждать или монетой, или шашкой. Оба средства хороши, ко монета звенит

громче, когда защищена шашкой. Закрепить отвоеванное нужно, новые века идут,

новые дела! Вот я и решил создать постоянное войско, жду царя. Тоже люблю

иногда надежной подписью скреплять задуманное.

Амкары насторожились. Ясон подался вперед, приложив ладонь к уху. Купцы

многозначительно переглядывались, и четки стучали все тише.

Помолчав, Саакадзе медленно продолжал, словно в раздумье:

- Соберу тысяч двадцать дружинников, а может, сорок, пятьдесят, -

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза