Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

Остановившись весной 1934 года по пути домой в Нью-Йорке, Виткин рассказал о предположении Лайонса одному «известному американскому инженеру». «Инженер резко поднял голову. “Ваш друг Лайонс, должно быть, очень проницательный наблюдатель”, – сказал он и добавил, что, возможно, может пролить некоторый свет на это дело». Он побывал в Москве незадолго до процесса над англичанами, с некоторыми из которых был знаком. Перед отъездом он ужинал в ресторане одной из московских гостиниц, а за соседним столом пьянствовала группа инженеров Метро-Виккерс. Один из них присел за столик рассказчика, поинтересовавшегося, в чем причина общего веселья. В ответ пьяный сболтнул, что они заключили крупную сделку и продали русским какое-то вооружение. Виткин «сказал с сарказмом: “Однажды большевики будут стрелять в вас из этого оружия”. “Ничего страшного, – усмехнулся англичанин. – Мы избавились в сделке от старых лимонов!”»

Виткин понял из этого рассказа то, что англичане втайне поставляли Советскому Союзу военную технику, причем сильно устаревшую. Исходя из этого, он предположил, что в ОГПУ, узнав об этом, решили отомстить.

Эксперт

Виткин и сам имел контакты с советской тайной полицией, и весьма тесные. В 1932 году он (американец!) был приглашен в ОГПУ в качестве промышленного эксперта. По просьбе чекистов он давал заключения о качестве строительства нескольких предприятий, включая авиационный завод, электростанцию и фабрику искусственного шелка. И это не считая заданий Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции, среди которых был его конфиденциальный доклад о недостатках строительства гостиницы Москва. От него ждали подтверждения фактов вредительства.

К слову, американский инженер Джордж Морган, возможно, взятый по рекомендации Виткина главный консультант Метростроя (вплоть до завершения строительства первой очереди московского метро в 1935 году) полагал, что в Советском Союзе было слишком много негодных инженеров. В Америке, говорил он, таких людей быстро бы уволили. К такому выводу он пришел, оказывая помощь в конструировании станций и гидроизоляции тоннелей.

Лайонс рассказывал Гелбу, как Виткин сопротивлялся требованиям ОГПУ возложить вину за аварии на кого-то, настаивая на том, что речь идет не о саботаже, а о технической отсталости. В своей книге он вспоминает, как расследовал причины разрушения резервуара сточных вод в Клину и обнаружил, что резервуар был неправильно спроектирован. По воспоминаниям Лайонса, Виткин сопротивлялся требованиям ОГПУ возложить вину за аварию на кого-то, настаивая на том, что речь идет не о саботаже, а о технической отсталости. Вероятно, от него ждали подтверждения фактов вредительства, а он упирал на общую низкую квалификацию работников и отсутствие культуры производства. После Шахтинского дела и дела Промпартии слово «вредитель» вошло в обиход как синоним «врага народа».

Описывая одну из встреч с представителями ОГПУ, Виткин пишет, что ей предшествовал, как обычно, звонок товарища Кларка. Кларк, выходит, сотрудничал не только с Рабоче-крестьянской инспекцией, но и с чекистами тоже. Сама встреча происходила, как и прежние, в некоей (стало быть, конспиративной) квартире. Разговор с офицером ОГПУ, по мнению Виткина, записывался на магнитофон. Тот выяснял у него причины предполагавшегося отъезда профессора Мая из Советского Союза. Виткин сказал, что беседовал с Маем в январе 1933 года и что тот собирается в Африку. Он не захотел возвращаться в Германию, памятуя о своем еврейском происхождении – именно тогда Гитлер стал рейхсканцлером. Говоря о причинах отъезда Мая, Виткин «подчеркнул невнимательность и пренебрежение, с какими высокие советские чиновники обращались с одним из величайших градостроителей и архитекторов мира». Кларк, выступавший переводчиком, в некоторых местах не решался переводить его филиппики. Однако и без того на беседовавшего с ним чекиста его критические замечания произвели сильное впечатление.

И тем не менее осведомителем в прямом смысле он не был. В ответ на предложение «одного из офицеров ОГПУ» сообщать о настроениях американцев в Москве и политических взглядах его друзей среди иностранных журналистов и инженеров, Виткин взорвался от такой наглости, напомнив им, что он иностранец, а не советский гражданин.

Из командировки в Утопию