Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

«Как раз в эти дни в Театре Станиславского шла пьеса Булгакова “Дни Турбиных” – писал он в книге “Бал в Кремле”, – по его знаменитому роману “Белая гвардия”. …Действие последнего акта происходит в Киеве, в доме Турбиных: братья Турбины и их друзья, верные царю офицеры, в последний раз собираются вместе, прежде чем отправиться на смерть. В последней сцене, когда вдали слышится “Интернационал”, звучащий все громче, в город входят большевики, а братья Турбины с друзьями запевают гимн Российской империи “Боже, Царя храни!”. Каждый вечер… зал вздрагивал, то здесь, то там в темном зале раздавались с трудом сдерживаемые рыдания».

Но вернемся к Морану. «Вернувшись в Париж, – продолжает Эльза Триоле, – Моран в рассказе “Я жгу Москву” …описал вечер, проведенный с Маяковским, и всех присутствовавших на этом вечере. Это был гнуснейший пасквиль, едва прикрытый вымышленными именами».

Участники спектакля «Дни Турбиных» (внизу в центре Михаил Булгаков)

«Красный поэт, голый и сильный» превращен в еврея Мардохая Гольдвассера, пишет «пропаганду» и «боксирует словами». Он входит в «любовный трест», в других персонажах которого – Василисе Абрамовне и Бене Мойшевиче – легко угадываются Лиля и Осип Брики. Последний к тому же претендует на место председателя домового комитета, причем «беспрецедентный случай – оба соперничающих с ним кандидата – русские. – Эти русские лезут повсюду, прыснув со смеху, заключает Гольдвассер».

В основе этого эпизода – анекдот, вроде бы выдуманный Карлом Радеком. Два еврея читают газету, и один говорит другому: «Наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?» Тот отвечает: «Так это и есть его настоящая фамилия». «Так он – русский?» «Ну да, русский». «Ох, слушайте, – говорит первый, – эти русские – удивительная нация: всюду они пролезут».

В те годы возникло множество антисемитских анекдотов, некоторые из которых, возможно, сочинены самими евреями (типа Радека). «Иностранец спрашивает у гражданина СССР: “Скажите, сколько, собственно, евреев в русской коммунистической партии?” – “Процентов семьдесят!” – “А остальные почти все русские?” – “Нет, почти все еврейки”». На самом деле в 1927 году евреи составляли 4,3 % от числа всех членов партии, пусть даже среди членов ЦК их процент был чуть выше.

Во время Второй мировой войны Моран занял дипломатическую должность в вишистском МИДе, дорос до ранга посла, но его коллаборационистское прошлое не помешало ему в 1968 году быть избранным членом Французской академии.

«Огромные мировые резервуары еврейства нахлынули повсюду, – пишет Моран. – Полки, нетерпимые, взращенные на Талмуде». Справедливости ради надо заметить, что среди приезжих иностранцев и вправду было немало евреев. Луи Селин по возвращении во Францию заявил, что 98 процентов туристов, посещавших СССР, были евреями. Ну, допустим, то было заявление антисемита. Но «Интурист» и вправду делал ставку на клиентов определенной этнической принадлежности. В Южной Африке был создан его филиал – в расчете на еврейское население Йоханнесбурга, в большинстве своем переселившееся из западных губерний Российской империи и поддерживавшее связи с оставшимися там родственниками. Расчет не оправдался, к середине 1935 года СССР посетило всего 49 южноафриканских туристов.

«Я жгу Париж»

Это название романа Бруно Ясенского, французского коммуниста, по происхождению польского еврея, поклонника и переводчика Маяковского. В романе, написанном в 1925 году в ответ на пасквиль Морана, Париж охватывает эпидемия, вызванная отравлением водопровода выкраденными в лаборатории бактериями чумы, после чего происходит пролетарская революция. Ясенского из Франции выслали за революционные призывы, так он оказался в СССР, на родине интернационалистов.

Я много стран сменял, как паспорта.
Как зубы, выбитые в свалке демонстраций,
я выплюнул из окровавленного рта
слова «земляк», «отечество» и «нация».

В мае 1929 года Ясенский прибыл в СССР, причем из Ленинграда в Москву ехал в одном купе с Маяковским. На перроне Ленинградского вокзала его встречали с цветами и транспарантами делегации писателей, рабочих и пионеров. Маяковский поначалу был уверен, что встречают его.