Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

В более-менее массовых количествах интуристы появились в СССР в 30-е годы. Начиная с 1929 года и до начала войны СССР посетило 133 тысячи иностранных туристов. Их притоку предшествовало принятие постановления Совнаркома от 5 сентября 1931 года «О развитии иностранного туризма в СССР». Иностранный туризм перестал рассматриваться как одна лишь пропаганда, предполагалось извлечь из него выгоду, сделать серьезным источником валюты. Госбанку предписывалось организовать необходимое количество меняльных пунктов.

Скажу сразу, ожидавшегося скачка доходов от туризма так и не произошло, а вскоре о турах в Советский Союз забыли на долгие годы – Большого террора, войны и опустившегося после нее железного занавеса.

«По Москворецкому мосту в конце Балчуга проезжает целая кавалькада битком набитых машин, – писал Дьюла Ийеш. – Сидящие там англичане или американцы вооружены фотоаппаратами и блокнотами, а выражение лица у них такое удивленное, словно они находятся не на улицах большого города, а среди вигвамов какого-нибудь дикого племени».

В Москве, Ленинграде и Тифлисе открылись первые курсы гидов-переводчиков, которые должны были повсюду сопровождать интуристов и каждые сутки представлять подробные отчеты о пребывании, настроениях и высказываниях гостей. Путешествовавший по стране в 1934 году немецкий журналист Вальтер Аллерханд жаловался, что «везде между тобой и Россией стоит “Интурист”».

Приступили к ремонту гостиниц, предназначенных для приема иностранных гостей. Выступая на совещании по вопросам работы «Интуриста», секретарь ЦК Андрей Жданов рассказал о «курсе ЦК на то, чтобы не пускать в эти места советских граждан». К интуристам внимательно присматривались. Во-первых, чтобы выявить среди них шпионов, во-вторых, «неблагонадежных» из числа советских граждан, имевших с ними контакты, и, наконец, в-третьих – тех иностранцев, кто готов к сотрудничеству с советской разведкой. Последнее чаще всего происходило по идеологическим соображениям. Хранитель картинной галереи английской королевы Энтони Блант (1907–1983), посетивший СССР в 1935 году со студенческой группой, был завербован после опубликования восторженного отчета о поездке. О работе на советскую разведку этого члена «Кембриджской пятерки», в годы войны сотрудника контрразведки MI5, миру стало известно от Маргарет Тэтчер только в 1979 году.

Одно время собирались было формально передать «Интурист» в систему НКВД. Воспротивился Лаврентий Берия, после своего назначения на пост наркома (декабрь 1938 года) написавший Сталину, что «капиталистические туристические фирмы и враждебная нам печать этот факт постараются использовать для развертывания травли вокруг представительств “Интуриста”, будут называть их филиалами НКВД… отпугивать лиц из мелкой буржуазии и интеллигенции от поездок в СССР».

Политические изменения в стране отражались на работе «Интуриста». В случае обострения отношений с какой-либо из стран границы СССР были для нее закрыты, и наоборот: когда в 1933 году группу английских инженеров обвинили во «вредительстве и шпионаже», поток туристов из Великобритании оборвался, а после сближения с Германией туристов оттуда стало больше в десять раз.

Иностранцы в советской толпе выделялись, люди подозрительно оглядывались на их штиблеты и клетчатые пиджаки, а вдруг шпион. Вспомните знаменитый булгаковский роман и шепот Бездомного, оттащившего Берлиоза в сторону – «он никакой не интурист, а шпион. …Спрашивай у него документы, а то уйдет».

«Иностранный туризм в СССР в ряде случаев используется как один из путей для легального проникновения агентов иностранных разведок, шпионов и диверсантов», – говорилось в постановлении Правления Всесоюзного акционерного общества «Интурист» от 26 мая 1937 года. Гидам-переводчикам предписывалось «запоминать всех советских граждан, которые хотя бы кратковременно общались с иностранцами; помнить, что скрытые враги могут прикидываться не знающими русский язык, а в действительности превосходно владеть им».

Под присмотром

Обычным туристам из-за рубежа в Советскую Россию можно было попасть только в составе туристической группы. До того каждому желающему предстояло пройти «проверку с пристрастием» в заграничном отделении «Интуриста». И только тем, кто проверку прошел, можно было купить билет на «пароход, превращенный в учреждение строгого режима». Так в книге «Московская экскурсия» описывает свои впечатления о путешествии из Англии в СССР в 1932 году Памела Трэверс, будущий автор «Мэри Поппинс».

Почему же такие порядки не остановили никого из ее попутчиков, британских «интуристов», в большинстве своем представителей тред-юнионов, отправившихся вместе с нею на «родину социализма»?

Памела Трэверс была поражена первыми минутами пребывания на советской земле. Таможенники в ленинградском порту вышвыривали из чемоданов вещи прибывших пассажиров, долго разглядывали их бумаги.