Читаем Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков полностью

Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

Сугубо личные мотивы двигали и философом Вальтером Беньямином, который приехал в СССР в 1926 году, главным образом чтобы повидаться с латышской коммунисткой, актрисой Асей Лацис, в которую был влюблен. Правда, его счастью мешал ее спутник, режиссер Бернхард Райх, которому, как и ей, пришлось в последующем провести долгие годы в советских лагерях.

Вальтер Беньямин

Райх и Лацис жили в районе Арбата на Собачьей площадке. Они занимали одну комнату, поделенную фанерной перегородкой на две части. Там бывал Бертольт Брехт, приведенный туда его другом писателем Сергеем Третьяковым, страстным пропагандистом советской власти. Как драматург позже вспоминал, на круглом столе были резанные половинками яйца, масло, черный и белый хлеб, пузатый железный чайник с поставленным на него фарфоровым и блюдце с красной икрой.

Бертольт Брехт

В Москве Брехт, эмигрант, лишенный германского гражданства, восторгался новыми улицами и площадями, спектаклями в театрах Мейерхольда, Образцова, фильмами Эйзенштейна, Пудовкина, братьев Васильевых. Побывал в Камерном театре на спектакле «Опера нищих» (по его «Трехгрошовой опере»), сидел в директорской ложе. В антракте к нему заходил режиссер Александр Таиров, сказал, что пьесу театру рекомендовал нарком Анатолий Луначарский.

Это было в 1935 году, в котором с трибуны Парижского конгресса Брехт проклинал фашистское варварство, объяснял, что корни зла – это формы собственности и общественные отношения, которые существуют во всех странах, за исключением одной. Брехт там продекламировал свое стихотворение о московском метро, на открытии первой линии которого он побывал весной 1935 года.

Переезжая границу Союза,Родины разума и труда,Мы видели над железнодорожным полотномЩит с надписью:«Добро пожаловать, трудящиеся!»

Год спустя до него начали доходить слухи, что в СССР стали исчезать немецкие эмигранты, в тюрьме оказались Ася Лацис и Райх. А в 1937 году он узнает, что Третьякова расстреляли как японского шпиона. Тогда Брехт напишет стихотворение, каждая строфа которого заканчивается вопросом: «А что, если он невиновен?»

Мой учитель Третьяков,большой, дружелюбный,расстрелян, осужденный народным судом,как шпион, его имя проклято,его книги уничтожены, разговоры о немвызывают подозрение, умолкают.А что, если он не виновен?…А что, если он не виновен?И если он не виновен,что испытал он, идя умирать?

Стихи эти написаны «в стол», публично же Брехт продолжал славить СССР. Судя по обнародованным записям в его архиве – так называемой «Сталинской папке» – он хорошо понимал, что происходило.

Отъезд

А Беньямину не было бы счастья (возможности уехать), да несчастье помогло. Он, собиравшийся остаться надолго, не смог найти себе дела. Издательство «Большая Советская энциклопедия» заказало ему, как немецкому профессору, статью о Гёте. Когда Беньямин передал в редакцию текст, случайно как раз в это время там оказался Карл Радек, член редколлегии. Увидев на столе рукопись, взял ее пролистать и угрюмо осведомился, кто автор. После чего забраковал: «Да здесь на каждой странице по десять раз упоминается классовая борьба». Радек, похоже, шутил, его не устроили вовсе не повторы, а нечто иное, но Беньямин благодаря его шутке покинул страну. Могло быть иначе.

Джон Дос Пассос

Джон Дос Пассос вспоминал о московском знакомце-англичанине и его русской жене. «Он приехал в Россию, чтобы работать ради победы коммунистической идеи. Теперь же изо всех сил старался вырваться из России. …Рано или поздно за ними придут. Как всегда, ночью. …Не прошло и пяти лет, как Сталин доказал правоту англичанина».

Перед отъездом из Москвы Дос Пассос «разнервничался, совсем как англичанин», поскольку Наркомат иностранных дел тянул с выдачей его паспорта. «Я поневоле задумывался: а не ляпнул ли я что-то лишнее? Наконец паспорт мне выдали. С польской визой и железнодорожным билетом до Варшавы. Следующим утром, когда я пересек польскую границу, в те годы в Польше еще не правили коммунисты, у меня было такое ощущение, что я вырвался из тюрьмы».