Великий обман. Чужестранцы в стране большевиков

В Кремле внимательно следили за публикациями иностранных корреспондентов. В июле 1932 года Сталин пишет Кагановичу и Молотову: «Посылаю вам гнуснейшую пасквиль инокорреспондента Бассехеса… Он изощряется по поводу займа и колхозной торговли. (Бассехес писал, что приобретение облигаций не является добровольным. – Л. С.) А мы молчим, как идиоты, и терпим клевету этого щенка капиталистических лавочников. Боль-ше-ви-ки, хе-хе…» В конце концов спустя несколько лет австрийский журналист Николай Бассехес был выслан из страны как «журналист, дающего заведомо клеветническую информацию об СССР».

В «Правде» появился фельетон под заголовком «Самовлюбленный клеветник». А еще, как предполагает историк Леонид Видгоф, Бассехес был прототипом «корреспондента свободомыслящей австрийской газеты господина Гейнриха» в «Золотом теленке». Это предположение основано на том, что именно он в мае 1930 года писал репортаж из Айна-Булака, где официально произошла смычка Турксиба. Припоминаете маленького и злого «наемника капитала», который хватал путиловца Суворова за косоворотку со словами: «Почему вы не устраиваете мировой революции, о которой вы столько говорите? Значит, не можете? Тогда перестаньте болтать!»

Идея мировой революции и в самом деле весьма интересовала Бассехеса. Как и известного современного писателя, избравшего себе фамилию «путиловца Суворова» в качестве псевдонима. Автора книги «Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну». Судя по всему, именно Бассехес, а не Виктор Суворов, стал творцом «ледокольной теории», согласно которой Сталин способствовал приходу к власти Гитлера, дабы тот разбил “европейский лед” и подготовил почву для мировой революции. Во всяком случае, самое раннее (из известных) упоминание «ледокола революции», как считается, появилось в статье корреспондента венской газеты Neue Freie Presse Николая Бассехеса, опубликованной 7 мая 1933 года. Только более полувека спустя малоизвестный до той поры Виктор Суворов выступил с утверждениями, будто Сталин сам собирался напасть на нацистскую Германию, а Гитлер лишь опередил его.

Под колпаком

Иностранные корреспонденты передавали любой материал в свое издание на утверждение цензору в отделе печати МИДа, на телеграфе его без штампа этого отдела не принимали. Между прочим, этот порядок сохранялся в неприкосновенности до начала 60-х годов. Правда, в мае 1939 года, сразу после прихода Молотова в наркомат иностранных дел (новый нарком стремился создать о себе благоприятное впечатление на Западе), он был отменен, но всего лишь на несколько месяцев.

«Нужно было ехать на Центральный телеграф рядом с Кремлем, везти туда текст депеши в письменном виде, в нескольких экземплярах, которые передавались цензору, – пишет Николас Данилофф, корреспондент United Press International в годы хрущевской оттепели. – Своими глазами этих цензоров мы никогда не видели – они сидели в другом помещении, и никакого доступа к ним у нас не было. Так что мы сдавали свои статьи на цензуру и просто ждали, когда мы сможем отправить их телеграммой в Лондон, Нью-Йорк или куда-то еще. Ожидание могло занять и 20 минут, и 5 часов». В 1961 году Хрущев после обращения к нему корреспондентов американских газет отменил цензуру для иностранных журналистов. «Это кардинально изменило нашу жизнь. Мы больше не сидели часами на Центральном телеграфе. Нам было разрешено установить в наших офисах телексы – аппараты, которые позволяли пересылать наши сообщения непосредственно в наши редакции в Лондон, Париж, Нью-Йорк, Вашингтон…»

Бесконтрольно не могло быть опубликовано ничего, даже фотографии. Почти ничего не осталось от поездки в Советский Союз в ноябре 1935 года фотокорреспондента Сесила Битона (1904–1980) – известнейшего английского фотографа, иконы стиля. Многое ему приходилось снимать украдкой, пока никто из «сопровождающих лиц» не видел. Но, как оказалось, перед въездом в Союз вся фототехника регистрировалась, а пленки иностранцев проявлялись и просматривались перед выездом.

У себя в дневнике Битон записал: «Похоже, что мои снимки окунули в бак с холодной бобовой похлебкой. Они были безнадежно испорчены».

И, наконец, свои новости иностранные корреспонденты брали из советской прессы, выбирая из нее и переписывая нормальным языком то, что могло заинтересовать западного читателя. Иное никто бы не выпустил из СССР. На собственные поездки за пределы Москвы полагалось испрашивать разрешение, но для знакомства с достижениями пятилетки их коллективно вывозили на открытие Турксиба, Днепрогэса, в совхоз «Верблюд». Их мемуары показывают – большая часть рабочего времени уходила на просмотр с помощью русских секретарей областных и районных советских газет, чтобы получить более близкую к реальности картину, чем та, что спускалась им сверху.