Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны

Однако Хейг не видел задачу американской политики исключительно в создании условий для принуждения Советского Союза к тому, что американцы считали бы сдержанностью и взаимностью. В одном из последующих выступлений он ясно показал, в чем его подход отличается от подхода тех (некоторые в администрации Рейгана, а некоторые за ее пределами), кто выступал за безоговорочную конфронтацию с Советским Союзом. В апреле 1982 года, в одном из своих лучших (и последних) политических заявлений, Хейг сказал, что "нашей постоянной задачей является ... развитие и поддержание отношений с Советским Союзом, которые признают, что конкуренция продолжается, но сдерживают применение или угрозу применения силы". Он осудил две крайности, которые "исказили американскую внешнюю политику в послевоенный период: Во-первых, что проявления американской доброй воли и готовности к переговорам могут каким-то образом заменить американскую силу и перевести американо-советские отношения от конкуренции к сотрудничеству; во-вторых, что позиция конфронтации, отказ от переговоров каким-то образом приведут к капитуляции другой сверхдержавы". Первая из этих крайностей была соломенным человеком (ни один американский лидер, по крайней мере, со времен Генри Уоллеса, не верил, что одно лишь доброе намерение приведет к сотрудничеству и прекращению конкуренции). Хейг, конечно, прекрасно знал, что это не относится к Ричарду Никсону и Генри Киссинджеру, и вряд ли мог поверить в это в отношении Джимми Картера и К. Вэнса.      Вэнса. Но это заявление стало необходимым антиподом политики противостояния, которая все же имела своих сторонников в администрации. Более того, Хейг хотел дистанцироваться от термина "разрядка" даже тогда, когда предлагал переформулированный и ужесточенный подход, основанный, по сути, на стратегии разрядки, проводившейся на протяжении 1970-х годов.

Хейг проницательно представил десятилетие 1980-х годов как то, в котором Советский Союз будет переживать смену руководства и необходимость противостоять "более серьезным экономическим трудностям и растущей международной изоляции". Соответственно, "В этот чувствительный и опасный период изменения отношений между сверхдержавами Соединенные Штаты должны ясно дать понять Советскому Союзу, что существуют наказания за агрессию и стимулы для сдержанности". И "Мы будем продолжать изучать готовность Советского Союза к переговорам, направленным на достижение конкретных результатов".

 

Хейг ранее подчеркнул, что "должно быть сочетание стимулов и антистимулов - морковки и кнута, если хотите". Казалось, он неясно или, по крайней мере, не готов определить морковки; кнуты были гораздо более очевидны. Но в общих чертах он определил и стимулы: "более широкие взаимовыгодные отношения", включая "политические соглашения по разрешению нерешенных региональных конфликтов", "сбалансированные и поддающиеся проверке соглашения по контролю над вооружениями" и "потенциальные выгоды от расширения торговли между Востоком и Западом" - список, более чем смутно напоминающий стратегию разрядки Никсона и Киссинджера. (Риторика, окружавшая предложенную новую стратегию, конечно же, была совершенно иной - с сильным акцентом на соперничество и сдерживание и едва ли намеком на структуру мира).

Хейг не пытался разработать официальную хартию для политики в отношении Советского Союза. Более того, он противился таким попыткам, поскольку это потребовало бы консенсуса с теми в Белом доме и Пентагоне, кто выступал за более конфронтационную позицию. Только после его ухода в июне 1982 года Ричард Пайпс в аппарате СНБ активизировал усилия по выработке официального руководства по политике в отношении Советского Союза и Восточной Европы. Таким образом, администрация Рейгана не оформляла свою политику до конца 1982 года (как раз когда Пайпс уехал, чтобы вернуться в Гарвард). В документах NSDD-54 по Восточной Европе в августе и NSDD-75 по Советскому Союзу в январе 1983 года были сформулированы руководящие принципы политики. В руководстве по Восточной Европе подчеркивалась дифференциация, в пользу движения либо к внутренней либерализации, либо к большей независимости от Советского Союза во внешней политике, по сути, продолжая политику, проводившуюся в 1970-е годы. НСДД-75 по Советскому Союзу включил в себя, но также расширил и тем самым изменил политическую линию, взятую Хейгом.