Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны

Политика Хейга в отношении Советского Союза была геополитической: вести активную борьбу, направленную на сдерживание и противодействие прямой или косвенной советской экспансии за пределы советского блока в Восточной Европе, но не бросать вызов советской власти в Советском Союзе или блоке. Это продолжало линию, взятую Никсоном и Киссинджером, и в значительной степени, хотя и менее последовательно, Картером и Бжезинским. Большинство тех, кто поддерживал эту версию сдерживания, ставили перед собой цель не только предотвратить конкретные советские попытки расширить влияние и контроль, но и заставить советских лидеров переосмыслить всю свою стратегию, чтобы заставить их столкнуться с последствиями своих действий. Так, например, если бы советские лидеры сочли свои действия в Афганистане или поддержку революций в Центральной Америке слишком дорогостоящими в различных отношениях, они бы воздержались от подобных шагов в будущем и, возможно, отказались бы от некоторых нынешних действий.

Летом 1982 года президент Рейган санкционировал крупную программу тайных действий по поддержке подпольной "Солидарности" и дестабилизации коммунистического правительства в Польше. Гораздо менее навязчивые и масштабные усилия были также направлены на Чехословакию и Венгрию, но в Польше были предприняты значительные и далеко идущие усилия в тесной координации с Ватиканом. Теперь подтверждено, что президент Рейган и папа Иоанн Павел II на встрече 7 июня 1982 года договорились о тайном сотрудничестве в этой работе. ЦРУ сыграло главную роль, прямо и косвенно, через Национальный фонд в поддержку демократии и AFL-CIO. Президент Рейган и Папа, а также их доверенные эмиссары (включая бывшего заместителя директора ЦРУ Вернона Уолтерса и кардинала Лаги, представителя Ватикана в Вашингтоне) играли активную роль. Соединенные Штаты и Ватикан обменивались разведданными и контактами, и Соединенные Штаты прислушивались к советам Ватикана по многим вопросам.

Хотя эта программа тайных действий не привела к свержению коммунистического правления, она сохранила жизнь и процветание "Солидарности" в Польше и, таким образом, непосредственно способствовала необходимости польского правительства и советского руководства вернуть "Солидарность" в политический процесс в 1989 году, когда стали возможны революционные изменения в соответствии с новой политикой Горбачева в отношении Восточной Европы и всего мира. Другие члены администрации Рейгана, сотрудники СНБ и Пента

гона, хотели бросить еще более прямой вызов советским лидерам, так сказать, на их собственной территории. Они хотели еще более активно вести политическую и экономическую конкуренцию в Восточной Европе и в самом Советском Союзе, а также сдерживать советский экспансионизм; они хотели "откатить" коммунизм, а не просто сдерживать его. Они также были мало или даже отрицательно заинтересованы в переговорах; они считали, что Советский Союз должен быть изолирован, а не вовлечен в сеть взаимозависимых связей с Западом. И они были менее заинтересованы в переговорах по контролю над вооружениями, даже в переговорах с позиции силы; они хотели оказать давление на Советский Союз посредством интенсивной конкуренции вооружений и сохранить и использовать американскую свободу для расширения своих военных возможностей и вариантов с целью подтверждения американского превосходства.

Некоторые из тех, кто выступал за жесткую позицию в отношении Советского Союза и стремился к экономической, политической и идеологической войне против СССР, в то же время были очень осторожны в отношении даже косвенного использования американской военной мощи для сдерживания. Например, министр Каспар Вайнбергер и его помощники, такие как заместитель министра по вопросам политики Фред Икл и министр ВМС Джон Леман-младший, были очень осторожны в отношении любого использования или даже развертывания военной мощи США на Ближнем Востоке и в Карибском бассейне в тех формах, к которым призывал Хейг. (Такое отношение сохранялось, по крайней мере, до успешного вторжения в Гренаду в октябре 1983 года). Некоторые из жестких антисоветских специалистов в аппарате СНБ (такие как Ричард Пайпс и позднее Джон Ленчовски) также выступали за настойчивое ведение идеологической и экономической войны из-за беспокойства по поводу советской военной мощи.