Великий Шёлковый путь. В тисках империи

– Если вы посмеете солгать Сыну Неба, вас ждет немедленная казнь! Хочу, чтобы вы осознали это. Правда и только правда! – громко кричит Мю Цзы. Именно этому чиновнику, самому пострадавшему из-за интриг генерала Ван Куя, доверил Уди проводить расследование, связанное с нарушениями на границе.

Крестьяне встречают слова чиновника гробовым молчанием. Император вылезает из ручных носилок, которые держат четверо слуг, и подходит к одному из торговцев – китайцу средних лет с испещренным оспой лицом.

– Не надо бояться! Я тот, кто обеспечивает вашу безопасность и торговлю. Встань и отвечай, – стражник за шиворот помогает оробевшему торговцу встать. – Как вам живется? Часто ли беспокоят хунну? – продолжает Уди.

– Бывает… – крестьянин заикается от страха. – Они как снег или дождь. Разве можно обезопасить себя от осадков?

Уди поворачивается к евнуху:

– Ксу, часто ли торговцы и крестьяне говорят столь изящно? Или мне кажется?

– Мне тоже это подозрительно, повелитель… – соглашается старый слуга.

Уди глазами выбирает в толпе и обращается к пожилому тучному китайцу за пятьдесят:

– А тебе как живется? Как дела идут?

– Все хорошо, господин. Спасибо за заботу и защиту! – бьется лбом о землю тучный.

– Так уж и спасибо? – недоверчиво хмыкает Уди. – А что нападают постоянно и жгут – не страшно совсем?

– Тем, кто осторожен, ничего не грозит. Надо меньше за Стеной ходить. Здесь армия. Здесь спокойно…

– Знаешь, Ксу, – вновь обращается император к верному советнику, – такое ощущение, что мы у стен Чанъаня, а речь не про тысячи хорошо вооруженных врагов, а про мелкие банды разбойников…

– Может, пытать их? – в ответе старого евнуха сквозят скука и равнодушие, столь тонко смешанные с заинтересованностью в происходящем, что даже воспитанник, с детства впитавший сарказм своего слуги, не улавливает его.

– Ты прав. Каждого пятого высечь хорошенько. Потом поговорим еще раз… – дает император распоряжение Мю Цзы, но вдруг его экипажу преграждает путь офицер Циу. Комендант уже успел сменить церемониальный халат на привычные боевые доспехи и теперь чувствует себя куда увереннее, чем утром на Стене. Охрана тут же хватается за оружие, но император жестом повелевает отступить.

– Прошу вас, повелитель! Не надо пыток… Люди не виноваты…

– Вот как? – оживляется Уди. – А кто виноват? Может, ты?

Циу встает с колен и смело вперяет пылающий взгляд единственного глаза в переносицу императора.

– Я… Такие, как я!

3

Оставив Мю Цзы проводить расследование в гарнизоне, император в сопровождении личной гвардии отправляется за Стену. Старый Ксу, которому не удалось отговорить господина от гибельной затеи, трясется сзади, с неодобрением посматривая на виновника экспедиции одноглазого Циу.

– Лучше один раз увидеть, чем искать кошку на темном дворе! – указывает Циу на кострище и торговые ряды по периметру большой площадки, оборудованной вдоль лесного ручья.

Уди спешивается и осматривается, поднимая с земли кусок кувшина или тарелки.

– Значит, запрещенная под страхом смерти торговля с хунну процветает?

– Да, господин! Здесь купцы со всей страны. Работать очень выгодно… Хунну хорошо платят…

– Сначала грабят, а потом этим же и расплачиваются? Это как же надо не уважать свой народ, чтобы зарабатывать на его боли? – голос императора становится глухим от гнева.

– Попасть сюда очень непросто. Здесь нет случайных купцов… – продолжает комендант.

– И сколько же стоит право стать предателем? – раздается тихий голос Ксу.

Циу пожимает плечами:

– Я не знаю. Я солдат, который выполняет приказы…

– Ван Куя? – перебивает его Уди.

– Да, – склоняет голову офицер.

– Ксу, распорядись подготовить приказ об аресте генерала Ван Куя. Немедленно доставить его в столицу!

Ксу прикладывает руку к сердцу, тонкие усы вокруг дряблого рта топорщатся в улыбке.

– Что будет с нами, повелитель? – тихо спрашивает Циу, по-прежнему не смея поднять головы.

– Тебе подробно описать виды казни? – не дожидаясь ответа, которого и не могло последовать, император продолжает сверлить взглядом лица присутствующих. – Это прямое нарушение государственных интересов, офицер! Из-за кучки предателей страдает огромная страна, задыхаясь от лжи. Говоришь, лошади степняков быстрее? Теперь посмотрим, насколько быстры будут языки зачинщиков! – Циу склоняется еще ниже, к лошадиной шее, и покорно молчит. – Сколько лет ты служишь, Циу?

– Сколько себя помню!

– Назначаю тебя дацзяном Пурпурной границы! Надеюсь, твои мозги еще способны думать об атаке?

В миг слетев с лошади, Циу падает перед императором на колени, сцепив перед грудью левый кулак в правой ладони.

– Это большая честь…

Закончить фразу не дает стрела, пронзившая горло новоиспеченного генерала навылет. С выпученными от изумления глазами Циу падает у ног императорского коня, обдав копыта кровью из пробитой аорты.