Великий Сибирский Ледяной поход

Все большее и большее количество эшелонов прекращало свое движение, и отстающие сзади стремились пересесть в уплотняемые передние эшелоны. С теми или иными препятствиями и задержками польский эшелон в течение нескольких дней дотянулся до станции Минино. По дороге, в Ачинске, пришлось наблюдать печальные остатки разрушений, произведенных взрывом мин, которые находились в одном из эшелонов морского ведомства. Груды отдельных частей искалеченных тел, рук и ног были сложены в пирамиды на перроне вокзала и ожидали своего погребения.

Польский эшелон проходил через станцию Ачинск через три дня после того, как на ней произошел страшный взрыв, разрушивший сразу пять эшелонов, стоявших на станционных путях. В одном из эшелонов находились чины штаба бывшего главковостока генерала Сахарова полковник Оберюхтин[173]и заменивший его в должности начальника штаба генерал Богословский[174]. У полковника Оберюхтина пострадала от взрыва жена, а генерал Богословский ранен был сам. На обоих этот взрыв и его последствия произвели такое неизгладимо тягостное впечатление, что они уже тогда открыто говорили о невозможности дальнейшего сопротивления большевикам и о необходимости прекращения против них вооруженной борьбы. Все тогда почему-то были уверены, что ачинский взрыв был организован или тайными агентами большевиков, или партизанами Щетинкина, который действовал в Минусинском районе. Однако имеются полные основания утверждать, что это дело было следствием небрежного обращения с минами, которые на станции Ачинск перегружали из одного вагона в другой.

В ночь на 6 января, то есть через семь недель после того, как автор настоящих воспоминаний покинул Омск в польском эшелоне, он достиг станции Минино, расположенной по соседству с городом Красноярском с западной его стороны. Здесь перед его глазами перестала одна из печальнейших картин последнего отблеска угасающей Омской военной организации. Штаб главковостока генерала В.О. Каппеля, сменившего «убранного братьями Пепеляевыми» генерала К.В. Сахарова, покидал свои вагоны, пересаживался на лошадей и отправлялся в сторону от полотна железной дороги в северном направлении.

В Красноярске произошло большевистское восстание. Военная власть в городе перешла в руки бывшего начальника формировавшейся здесь дивизии, генерала Зиневича, который воспротивился дальнейшему продвижению через Красноярск на восток армии генерала В.О. Каппеля. Настроение немногочисленных чинов штаба, садившихся на лошадей, хотя и было достаточно бодрое, тем не менее, уже чувствовалось, что в этот момент происходила агония последних призраков власти адмирала А.В. Колчака, о местонахождении которого не имелось к тому времени никаких сведений.

Войдя в пустеющий вагон штаба, автор настоящих воспоминаний встретил в нем бывшего генерал-квартирмейстера последнего периода омской Ставки генерала П.Ф. Рябикова, который в кратких чертах набросал данные об общей обстановке. По мнению последнего, продолжение продвижения по железной дороге на восток, через Красноярск, не обещало никакого успеха. Тут же, на станционных путях, приходилось наблюдать картину полной растерянности среди тех из чинов того же штаба и других эшелонов, которые были перегружены своими семьями и вещами до чрезвычайности и в этой безвыходной обстановке, без всякой надежды достать лошадей и сани для дальнейшего путешествия, не знали, что делать. Они, действительно, были в безысходно трагическом положении.

На бывшего дежурного генерала Ставки полковника Леонова[175], ехавшего со своей молодой женой, это трагическое обстоятельство так сильно подействовало, что он тут же лишился рассудка и, стоя на путях, что-то бессвязно бормотал, беспомощно протягивая ко всем встречным свои руки. Тяжелая и жуткая картина, но такие сцены были кругом, потому что станция Минино была последним этапом, до которого докатился последний призрак умирающей омской власти.

После Минина все предоставлены были самим себе. Те, кто мог, цепляясь за армию, идти с нею в глухую бездорожную зимнюю Сибирскую тайгу, тот мог еще рассчитывать вырваться из когтей надвинувшейся смерти и дикого ужаса, но кто этой возможности не имел, тот погибал или сдавался. Не пересекли меридиана Красноярска полковник Оберюхтин и генерал Богословский, оставшись в лагере большевиков. Какова была судьба помешавшегося на станции Минино полковника Леонова, так и осталось неизвестным и по сей день. Генерала П.Ф. Рябикова автор настоящих воспоминаний с тех пор уже не встречал. Прорвавшись с армией до Читы, он вскоре потом покинул Дальний Восток и уехал в Сербию. Трагическая обстановка, при которой произошла последняя встреча с пишущим эти строки, видимо, оставила в памяти генерала П.Ф. Рябикова такое тяжелое и всесокрушающее впечатление, что когда он встретил в Чите ранее уехавшую туда жену автора настоящих воспоминаний, то на ее естественный вопрос о судьбе своего мужа он нарисовал ей такую печальную картину, что в трагической гибели последнего сомневаться почти не приходилось.