Великий уравнитель

Другие случаи освобождения еще более явно связаны с насильственным конфликтом. Франция отменила рабство в 1794 году, в разгар революции, в качестве тактического средства, призванного привлечь на свою сторону восставших рабов Санто-Доминго (ныне Гаити). Впоследствии эта мера была отменена Наполеоном. В 1804 году, когда Гаити объявило о независимости, бывших рабовладельцев изгнали, а оставшихся перебили в ходе резни. В остальных французских колониях рабство было отменено в результате еще одного насильственного потрясения – прокатившейся по части Европы волны революций 1848 года, в ходе которых снова была свергнута французская монархия. Владельцы получили некоторую компенсацию наличными и кредитом, хотя и на менее щедрых условиях, чем в Великобритании. Война сыграла свою роль и в освобождении рабов в большинстве испанских колоний в Латинской Америке. Вторжение Наполеона в Испанию в 1808 году привело к свержению колониальной власти, и новые государства приняли законы об освобождении рабов. В Главе 6 я рассуждал о насильственной отмене рабства в США в ходе гражданской войны, в которой экспроприация рабовладельцев без всякой компенсации отчасти уравновесилась ущербом для неэлитных групп, сократившим общую степень выравнивания. Тем временем меры по подавлению атлантической работорговли, преимущественно представлявшие собою акты государственного насилия, привели к упадку рабства в оставшихся частях Латинской Америки. Основными оплотами оставались Бразилия и Куба. В случае с Кубой (и Пуэрто-Рико) изменению политики опять-таки способствовал насильственный конфликт. Революция 1868 года привела к отмене рабства на части острова в ходе войны, длившейся целое десятилетие. С 1870 года рабство последовательно ограничивалось, пока не было окончательно отменено в 1886-м. Когда Бразилия продолжила ввозить африканских рабов в нарушение дипломатических договоренностей, английский флот в 1850 году атаковал бразильские порты, уничтожил рабовладельческие корабли и все же вынудил страну запретить работорговлю. С насилием непосредственно не была связана только последняя стадия процесса: начиная с 1871 года рабство постепенно ограничивалось, пока в 1888-м не было отменено окончательно и без всякой компенсации владельцам[488].

В целом, чем больше было задействовано насилия, будь то в ходе войн или революций, тем более эффективным было выравнивание (как на Гаити, в большинстве латиноамериканских стран и США); а чем более мирным был процесс, тем больше подразумевалось компенсаций и тем лучше были условия для рабовладельцев в переходный период (как в Великобритании и французских колониях). Частичное исключение представляет собой только Бразилия. Таким образом, отмена рабства, сокращающая неравенство богатства, обычно ассоциируется с насильственными выравнивающими силами, рассмотренными в предыдущих главах книги. И наоборот, одновременно мирные процессы отмены рабства, достигавшие значительного выравнивания (в материальном отношении), были редки – возможно, их даже не существовало. В более широком смысле все эти аболиционистские процессы повлияли на неравенство еще слабее, поскольку рабовладельцы, как правило, сохраняли за собой землю и могли воспользоваться альтернативными механизмами эксплуатации трудовых ресурсов, такими как, например, батрачество на Юге после гражданской войны.

«На солидном и процветающем основании»: экономические кризисы

Как мы видели, экономический спад способен сократить неравенство. Распад государств и крах системы, о которых говорилось в Главе 9, приводили к выравнивающим эффектам, выявляемым по археологическим доказательствам. Серьезные экономические потрясения после трансформационных революций также могли приводить к подобному результату, хотя и в менее широком масштабе. Но какова роль «мирных» макроэкономических кризисов – спадов экономической активности, не связанных с насильственными потрясениями? На протяжении большей части истории степень влияния таких кризисов на неравенство определить невозможно. Ранний пример продолжительной экономической депрессии мы наблюдаем в Испании первой половины XVII века, когда реальное производство на душу населения упало в результате сокращения экспорта шерсти и снижения торговой активности. Что касается неравенства, то последствия этого спада различны в зависимости от того, на какие косвенные показатели ориентироваться: если отношение земельной ренты к заработным платам за этот период упало, что заставляет сделать предположение о более высоком обороте от труда, чем от земли, и тем самым о снижении неравенства доходов, то соотношение номинального производства на душу населения к номинальным заработным платам оставалось относительно стабильным, что говорит об отсутствии крупных изменений в распределении дохода. Таким образом, ограниченность доступных данных отчасти показывает трудности, с какими сталкиваешься при анализе выравнивания с помощью экономических сил при изучении досовременных обществ[489].