Великий Ван

«На днях я встретила старого Рябого леопарда, с верховьев Хайлинхэ, – возразила ее родственница, бесхвостая сорока, – он сказал мне, что тигры, по повелению Вана напали на людей, а по тому все эти полосатые господа ушли из лесов бывшей Императорской охоты к северу. Теперь леопардам там лафа, так как тигры не позволяли им жить в своих владениях и прогоняли. Теперь там, к югу от Татудинзы, много леопардов. Так, по крайней мере, говорил мне Рябой. Это тот самый, подруга которого сбежала с Длиннохвостым амурским барсом. Так он теперь все рыскает по Шухаю, в поисках беглянки. Куда там! Ему не найти! Она уже давно вывела детей в Суйфунских кедровниках».

Так гуторили между собой таежные всезнайки. Невдалеке от них проходил старый козел со своей козой.

Они слышали краем уха пересуды и сплетни лесных кумушек и остановились.

Козел неодобрительно покачал головой и замотал рогами, но заметив, что это не действует, затопал ногами и рявкнул несколько раз.

«Смотрите, смотрите! Какой нахал! – закричали наперебой сороки. – Еще смеет кричать здесь и распоряжаться! Вот мы тебя сейчас выдадим головой красным волкам! Будешь тогда знать, свое место!»

При одном напоминании о своих смертельных врагах, бедный козел взбрыкнул задними ногами и большими размашистыми прыжкам пошел в гору. За ним поскакала его кроткая покорная подруга. Белые платочки их замелькали на желтом фоне дубовых кустов и скрылись за увалом.

XXXI. Тигроловы

Весть о появлении тигров быстро облетела тайгу. Немедленно приняты были меры предупреждения нападений на мирное население и организованы команды, «долженствующия обходить окраины» поселков и концессий и производить стрельбу, с целью устрашения.

Местные охотники, вооружившись надежными винтовками, ушли в тайгу, в надежде добыть дорогого зверя. Некоторые же, не надеясь на свою смелость и искусство, закладывали стрихнинные пилюли в мерзлое мясо битых коз и собак и разбрасывали его по тайге, в тех местах, где замечены были свежие следы хищников. Но это мало помогало, так как не прошло и нескольких дней, как получены были сведения, что тигры начинают уже «пошаливать.» В первую очередь поплатились собаки, которых хищники таскали походя, не обращая внимания на людей. Затем перешли на скот, главным образом лошадей, таская их не только с коновязей, но и из закрытых сараев, для чего ломали крыши, двери и стены убогих построек. У разъезда Казанцева, тигр напал на обоз, состоявший из двадцати саней, запряженных попарно. Хищник знал, где проходит обоз и залег на дороге; когда передние сани с ним поравнялись, он бросился на одну лошадь, сбил ее с ног ударом лапы по загривку и перекусил шейные позвонки у затылка. Китайцы возчики в это время, лежали ниц возле саней и не шевелились, пока тигр не унес лошадь. Тогда они всполошились и погнали обоз что есть духу обратно нa разъезд. Тигр оттащил лошадь на полкилометра и там жрал ее в течение нескольких дней, пока хватило хорошего чистого мяса. Воспользовавшись этим случаем, один из местных охотников начинил стрихнином мясо другой убитой лошади, и положил его на тигровой тропе.

В это время Ван покончил уже с одной лошадью, отдохнул, как следует, в непроходимой чаще и поздно вечером вышел на лесную дорогу. По небу катилась луна. Белое полотно укатанной дороги искрилось и, сияло под ее яркими лучами. Ван увидел впереди, на дороге, какую-то темную массу. Зоркие глаза его сразу определили, что это мертвая лошадь. Он подошел к ней и, не сколько раз обойдя вокруг, лег возле нее в раздумье. В голове его роились мысли и подозрение закрадывалось в мозг. Для чего она лежит здесь? Почему не увезли ее на станцию? Он узнал животное, которое сам умертвил несколько дней тому назад. Соблазн был велик, но какое-то предчувствие подсказывало ему, что это одна из хитрых уловок человека. Полежав еще не которое время на дороге, Ван встал, потянулся и зевнул так громко, что филин, сидевший над ним, на вершине ели, шарахнулся и, защелкав клювом, отлетел в чащу. Через, минут десять после ухода Вана, к трупу лошади явились красные волки и слышно было издалека, как они дрались, визжали и выли, раздирая замерзшее, как кость, мясо своими сильными челюстями. На следующее утро охотник собрал около лошади восемь мертвых волков, отравившихся стрихнином. В это время погибли от яда не только водки, присяжные могильщики тайги, но и другие звери и птицы, не только питающиеся мясом, но и растениеядные. Лисицы, вороны, сороки, сойки, синицы и поползни становились жертвами коварства человека.

Нередко случалось, что местные огородники, не зная страшного действия «белого порошка», погибали от отравления, плотно закусив мясом животного, убитого ядом. Тигры как будто чуяли опасность и не трогали приманки с «белым порошком», так что, в конце концов, охотники оставили этот способ добывания; но из Уссурийского края появились здесь тигроловы, добывающие зверя живьем, не ловушками, не капканами, а голыми руками, вооруженные желанными мускулами и крепкими веревками.