Велико-вингльбирийская дуэль

День былъ ясный и чрезвычайно знойный; городъ находился въ самомъ зенит своей бездйственности, и за исключеніемъ этихъ нсколькихъ звакъ не видно было ни одной души. Но вотъ рзкій звукъ почтоваго рожка нарушилъ монотонное безмолвіе улицы; дилижансъ показался и съ такимъ шумомъ и стукомъ пролетлъ по избитой мостовой, что огромные часы надъ зданіемъ присутственныхъ мстъ находились въ опасности завсегда потерять свой ходъ. Вмст съ тмъ, какъ открылись дверцы въ дилижанс, по всмъ направленіямъ улицы распахнулась окна, выбжали лакей, встрепенулись конюхи, зваки, оборванные почтари и мальчишки, какъ будто вс они были наэлектризованы… началось застегиванье, разстегиванье, привязыванье, отвязыванье, перемна лошадей, крикъ, брань… короче сказать, сцена приняла весьма дятельный, шумный видъ. Здсь остановится лэди, сказалъ кондукторъ. Не угодно ли пожаловать, сударыня? говорилъ лакей. — Есть ли у васъ отдльная комната? спрашивала лэди. — Какъ не быть, сударыня, отвчала горничная. — У васъ больше нтъ ничего, сударыня, кром этихъ чемодановъ? спросилъ кондукторъ. — Больше ничего, отвчала лэди. — Дверцы хлопнули; кондукторъ и кучеръ сли на козлы, съ лошадей сдернули попоны — „Пошелъ!“ раздался крикъ, и дилижансъ помчался. Зваки простояли еще нсколько минутъ, пока дилижансъ не скрылся за уголъ, и потомъ одинъ по одному разбрелись по домамъ. Улица снова опустла, а въ город сдлалось безмолвне прежняго.

— Томасъ! вскричала хозяйка „Вингльбирійскаго Герба.“ — Покажи лэди двадцать-пятый нумеръ.

— Слушаю, ма'мъ.

— Да вотъ здсь письмо къ джентльмену въ девятнадцатомъ нумер. — Сейчасъ только принесли изъ гостинницы „Левъ“. Отвта не нужно.

— Къ вамъ письмо, сэръ, сказалъ Томасъ, положивъ конвертъ на столь девятнадцатаго нумера.

— Ко мн? сказалъ девятнадцатый нумеръ, отворачиваясь отъ окна, изъ котораго онъ любовался сценой, только что нами описанной.

— Къ вамъ, сэръ! (Лакеи всегда говорятъ намеками и никогда не выражаютъ полныхъ сентенцій.) Къ вамъ, сэръ! — Львиный лакеи, сэръ, — въ буфетъ, сэръ! — Хозяйка дома сказала: въ нумеръ девятнадцатый — Александеръ Тротъ, сэръ? Ваша карточка въ буфет, сэръ?

— Меня зовутъ Тротъ, сказалъ девятнадцатый нумеръ, срывая печать. — Ты можешь итти, любезный.

Лакей спустилъ штору, потомъ снова поднялъ ее (настоящій лакей всегда долженъ что нибудь сдлать передъ своимъ уходовъ), переставилъ съ мста на мсто рюмки въ маленькомъ буфет, вытеръ пыль, гд вовсе не было пыли, сильно потеръ себ руки, приблизился на цыпочкахъ къ двери и исчезъ.

Видно было по всему, что письмо если не имло совершенно неожиданнаго содержанія, то во всякомъ случа было чрезвычайно непріятно. Мистеръ Александеръ Тротъ положилъ его на столъ и потомъ снова взялъ въ руки, прошелся по комнат, шагая съ одного квадратика мягкаго ковра на другой, и даже пробовалъ, хоти весьма неудачно, просвистать какую-то псенку. Но ничто помогало. Онъ бросился въ кресло и вслухъ прочиталъ слдующее посланіе: