Велико-вингльбирийская дуэль

И вслдъ за этими словами мужчина съ огромной рыжей головой и однимъ глазомъ въ этой голов втащилъ въ комнату туловище и ноги, которымъ принадлежала рыжая голова, и мховую шапку, принадлежавшую рыжей голов.

— Ты здсь, кажется, верхній лакеи? спросилъ мистеръ Тротъ.

— Да, верхній, отвчалъ голосъ изъ кипорнаго футляра съ перламутровыми пуговками:- то есть, я надъ-лакей, или лакей, который принадлежитъ всему заведенію; а другой лакей нанимается уже мною и бгаетъ отсюда по равнымъ порученіямъ; я зову его подъ-лакеемъ или полъ-лакеемъ.

— Ты врно изъ Лондона? спросилъ мистеръ Тротъ.

— Изъ извощиковъ, былъ лаконическій отвтъ.

— Почему же ты теперь лакеемъ? сказалъ мистеръ Тротъ.

— Соскучился — женился.

— Знаешь ли ты домъ здшняго судьи? спросилъ Тротъ.

— Какъ не знать! отвчалъ надъ-лакей, бросая значительный взглядъ кривымъ своимъ глазомъ, какъ будто онъ имлъ довольно важную причину помнить этотъ домъ.

— Какъ ты думаешь, можешь ли ты доставать туда вотъ это письмо?

— Ничего нтъ легче.

— Но это письмо, сказалъ Тротъ, судорожно протягивая безобразную записку въ одной рук и пять шиллинговъ въ другой: — это письмо безъименное.

— Какое? спросилъ надъ-лакей.

— Безъименное: судья не долженъ знать, отъ кого оно.

— О, понимаю! отвчалъ кривой, подмигивая глазомъ, но не обнаруживая ни малйшаго нерасположенія принять на себя порученіе; — понимаю: маленькое предостереженьице… гм! — И глаза его начали блуждать по комнат, какъ будто отъискивая потайного фонаря и фосфорическихъ спичекъ. — Но послушай, продолжалъ онъ, прекращая поиски и устремляя единственный глазъ свой на мистера Трота: — я долженъ вамъ сказать, что онъ нашъ адвокатъ, нашъ судья и кром того застрахованъ въ графств. Если у васъ есть какое нибудь зло противъ него, то пожалуста вы не сожгите дома его, хотя я знаю, что лучшей милости вы не могли бы сдлать ему.

И надъ-лакей внутренно захохоталъ.

Еслибъ мистеръ Александеръ Тротъ находился въ какомъ нибудь другомъ положеніи, то первымъ его дйствіемъ было бы вытолкать, этого человка изъ комнаты. При этомъ же случа мистеръ Тротъ ограничился тмъ, что удвоилъ плату за груды и объяснилъ, что письмо его иметъ цль предотвратить нарушеніе спокойствія. Надъ-лакей удалился, выразивъ торжественную клятву сохранить тайну, и мистеръ Александеръ Тротъ принялся за жареную камбалу, за телячьи котлеты, мадеру и пирожное съ гораздо большимъ спокойствіемъ, чмъ въ первую минуту по полученіи вызова Гораса Гунтера.

Между тмъ пріхавшая въ лондонскомъ дилижанс лэди едва только заняла двадцать-пятый нумеръ и сдлала нкоторыя измненія въ дорожномъ туалет, какъ тотчасъ же отправила письмо къ Джозефу Овертону, дворянину, прокурору и велико-вингльбирійскому мирному судь. Она просила въ этомъ письм немедленной помощи въ весьма важномъ и нетребующемъ отлагательства дл. Конечно, при подобномъ требованіи почтенный судья не терялъ ни минуты времени. Посл страшно изумительныхъ взглядовъ и восклицаній: «ахъ, Боже мой! что же это значитъ!», и прочихъ выраженій, въ которыхъ ясно обнаруживалось его удивленіе, онъ, въ своей маленькой контор, снялъ съ гвоздика широкополую шляпу и торопливо побрелъ по улиц Гай въ Вингльбирійскій Гербъ, гд хозяйка дома и толпа услужливыхъ лакеевъ проводили его по лстниц, къ дверямъ двадцать-пятаго нумера.

— Просите джентльмена сюда, сказала лондонская леди, въ отвтъ на извщеніе передового лакея.

И джентльмену отворили дверь.

Лэди встала съ дивана; судья выступилъ шага на два отъ дверей, и потомъ, какъ будто съ общаго согласія, оба они остались неподвижны. Судья видлъ передъ собой веселую, пышно одтую женщину, лтъ сорока отъ роду; а лэди смотрла на лоснистаго мужчину годами десятью старше ея, въ черныхъ «невыразимыхъ», въ черномъ сюртук, въ черномъ галстук и въ черныхъ перчаткахъ.

— Миссъ Джулія Маннерсъ! воскликнулъ наконецъ судья: — вы удивляете меня!

— Съ вашей стороны, Овертонъ, это весьма нехорошо, отвчала миссъ Джулія: — я знаю васъ очень давно и ваши поступки нисколько бы не удивили меня; почему бы и вамъ не оказать мн подобнаго привта?

— Но убжать, дйствительно убжать, съ молодымъ человкомъ! возразилъ судья.

— Надюсь, однако, вы не захотли бы, чтобы я убжала со старикомъ, хладнокровно замтила лэди.

— И потомъ просить меня, — меня именно изъ всхъ людей въ цломъ мір,- меня, человка солидныхъ лтъ и наружности, врнаго судью города, — просить о томъ, чтобы я былъ сообщникомъ вашего плана! угрюмо восклицалъ Джозефъ Овертонъ, опускаясь въ кресло и вынимая изъ кармана письмо миссъ Джуліи, какъ будто для того, чтобъ подтвердитъ свои замчанія.

— Послушайте, Овертонъ, нетерпливо отвчала лэди:- въ этомъ дл я требую вашей помощи, и должна имть ее. При жизни того бдняжки, мистера Корнберри, которому…. которому….

— Которому предстояло жениться на васъ, но который не женился, потому что вздумалъ сначала умереть, и который оставилъ вамъ все свое состояніе, не обремененное его присутствіемъ, подсказалъ судья саркастическимъ шопотомъ.