Великое переселение народов: этнополитические и социальные аспекты

Что касается определения этнической принадлежности не только акациров, но и других племен, множество новых этнонимов которых появляется в источниках применительно к столетию после смерти Аттилы, то это занятие малоперспективное, а в какой-то мере, и схоластическое. Малоперспективное потому, что кроме средневековых, главным образом, византийских источников, упоминающих народы Причерноморья, нет данных их письменности, и археология бессильна их разделить. Схоластическое потому, что вся та огромная литература, которая посвящена данному вопросу (а она действительно необъятна), если не учитывать совсем уж фантастические гипотезы, вроде той, что считает акациров потомками геродотовых агатирсов (агафирсов)[1033], в сущности сводятся к спору о том, гуннские это племена или болгарские, или же исследование заканчивается отказом от какого бы то ни было вывода по данной проблеме[1034]. Акациров кто-то считает гуннами[1035], кто-то относит к болгарам[1036], но и те и другие в основном расценивают их как тюркоязычные племена[1037]. Если же вернуться к дискуссии о происхождении и этнической принадлежности самих гуннов[1038], а потом рассмотреть этот вопрос по отношению к болгарским племенам[1039], то окажется, что основными компонентами и тех, и других были центрально-азиатские тюркские и угорские племена Западной Сибири и Приуралья. Конечно, эти элементы сочетались в разных вариантах, и, несомненно, различия между этими массивами (а внутри них – и между родственными племенами) и, может быть, существенные, были, но было и сходство, превалирующее над ними. Поэтому, не упуская из виду такие черты византийской литературы, как архаизация и этикетность в употреблении этнонимов[1040], следует все же обратить внимание на то, что в источниках племена Причерноморья V–VII вв. часто выступают под двойными названиями – конкретным и обобщающим. В качестве последних используются «гунны» и «булгары», причем «гунны» встречаются гораздо чаще, так как стали известны раньше и первоначально играли ведущую роль в этом племенном массиве. Словоупотребление средневековых авторов отражает, на наш взгляд, реальное содержание: все они не отличались друг от друга по образу жизни и уровню социально-экономического развития и не слишком сильно различались в этническом отношении. И не зря вся территория Предкавказья и Причерноморья к северу от Каспийских ворот у византийских и сирийских писателей называется «гуннскими пределами»[1041].

В эти пределы вернувшимися из Подунавья гуннами были, вероятно, оттеснены акациры, которые заняли степи от низовьев Дона до Кубани[1042]. В истории кочевых народов, прошедших по южнорусским степям в IV–VII вв., это, пожалуй, единственное крупное передвижение племен с запада на восток. Все остальное движение шло с востока на запад.

Означают ли прежде незнакомые этнонимы в письменных источниках появление в прилежащих к Понту и Меотиде областях во второй половине V в. новых племен, или их имена были скрыты ранее под названием гуннов, и они частично входили в орду, увлеченную последними в Европу, а частично обитали здесь (как акациры) с конца IV в.? Более вероятным кажется последнее предположение. Как писал В.В.Радлов, «…в народцах, напирающих, один за другим, на Восточную Римскую империю после падения владычества гуннов, мы должны признать те самые племена, которые до того составляли само гуннское государство, так как ведь новые племена могли проникнуть из Азии в Европу лишь в той мере, в какой уничтожали друг друга в постоянных войнах уже прибывшие в Европу племена»[1043]. Узнаванием новых этнонимов отразился в греко-латинской литературе распад огромного союза племен, временное объединение которых не привело к потере их самоназваний, то есть не было настолько существенным, чтобы повлиять на самосознание каждой отдельной группы, и не привело к их слиянию в единую общность. Полиобрядность погребений «гуннской эпохи» также свидетельствует о разноплеменности состава гуннских орд, о том, что гунны так и не сложились в единую этнолингвистическую общность[1044].

Возможно, некоторое время главенствующее положение в Северном Причерноморье занимали такие гуннские племена, как ультизуры и вуругунды. О них Агафий Миринейский сообщает следующее: «Все они назывались гуннами или скифами. По племенам же в отдельности одни из них назывались… ультизурами, прочие вуругундами. Спустя много столетий они перешли…каким-то образом Меотидское болото, которое раньше считалось непроходимым, и, распространившись по чужой территории, причинили ее обитателям величайшие бедствия своим неожиданным нападением.

Таким образом, изгнав прежних обитателей, они заняли их страну, но, кажется, в ней не очень долго прожили и, как говорится, погибли поголовно.