Читаем Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки», или The rest is silence полностью

На подходе к ресторану и при его посещении обнаруживается конфликт музыки и алкоголя: «Ведь если верить ангелам, здесь не переводится херес. А теперь – только музыка…». Далее между героем и официанткой происходит следующий диалог:

– Будете чего-нибудь заказывать?

– А у вас чего – только музыка?

– Почему «только музыка»? (127)

Возможно, его происхождение – песня Микаэла Таривердиева «Музыка», чрезвычайно популярная к концу 60‐х годов и часто исполнявшаяся по радио. Ее рефрен:

Ночи не будет, будет вечная музыка.Скорби не будет, будет музыка.Смерти не будет – будет музыка,Музыка навсегда…

Если это так, Веничкин вопрос официантке можно парафразировать: «А у вас чего, смерти нет?» В нем звучит туповатое удивление, подчеркнутое малограмотным «чего», и отблеск надежды. Но действительность быстро лишает его слепой иллюзии: «Бефстроганов есть, пирожное. Вымя…» (127).

Утром на распутье герой вполне осознает безнадежность своего пути: «Если хочешь идти налево, Веничка, иди налево, я тебя не принуждаю ни к чему. Если хочешь идти направо – иди направо». И через несколько шагов: «Если даже ты пойдешь налево – попадешь на Курский вокзал; если прямо – все равно на Курский вокзал. Поэтому иди направо, чтобы уж наверняка туда попасть» (124). «Сердце мудрого на правую сторону» – сказано в Библии (Ек. 10: 2). «Мудрый» – сознающий и ведающий – Веничка в начале дня понимает, что произойдет в конце. Оттого он и воспользовался известным фольклорным мотивом трех дорог:

А и перва дорога написана,А написана дорога вправо:Кто этой дорогой поедет,Конь сыт будет, самому смерть,А другою крайнею дорогою левою:Кто той дорогой поедет,Молодец сам сыт будет, конь голоден,А середнею дорогой поедет,Убит будет смертию напрасною[42].Из былины «О Сауле Левановиче и его сыне»

Смысл этой надписи: неизбежность потери или смерти. В соответствии с цитатной ассоциацией таким должен стать (и стал) результат Веничкиного странствия. Зная об этом, он подталкивает и поощряет себя: «Иди, Веничка, иди» (125). Призыв «иди» звучит в Евангелии в бесчисленных вариантах. В переводе на одиночную человеческую судьбу смысл его можно выразить словами Иисуса: «Иди, и, как ты веровал, да будет тебе» (Матф. 8: 13).

Означает ли все это ощущение неизбежности надвигающейся гибели? Ее закономерность? Подсознательное или сознательное желание ее? Страх быть убитым? Ответы на эти вопросы придут по ходу анализа текста.

Утренний маршрут

…лисицы имеют норы, а птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.

Матф. 8: 20

Перейдем к событиям дня. Утренний маршрут: подъезд – улица – привокзальная площадь – платформа – поезд. Отсутствует описание остановки в магазине, где закупалось спиртное. Каждая веха пути обладает в общем контексте книги не только реальным, но и мистическим значением.

Подъезд – «Гефсиманский сад» героя «Москвы – Петушков», исходный пункт его дороги к распятию:

Что это за подъезд, я до сих пор не имею понятия; но так и надо. Все так. Все на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загордиться человек, чтобы человек был грустен и растерян (124).

Сравним случайный ночлег на каменной ступеньке с ветхозаветным рассказом:

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное