Читаем Венедикт Ерофеев «Москва – Петушки», или The rest is silence полностью

Вторая ария, исполняемая в ресторане: «О-о-о, для чего тобой я околдо-о-ован… Не отверга-ай!» (127), – отрывок из оперы Гуно «Фауст», либретто которой написано по первой части трагедии Гёте. Именно там мотив чаши проходит насквозь (В. Е. еще раз упоминает об этом в своем монологе на с. 81). Фауст при первом же появлении держит в руках чашу с ядом. Праздник Пасхи, хор ангелов, воспевающих Воскресение Христа, колокольный звон отвращают доктора от самоубийства. Ангелы, воскресение, самоубийство – темы, соприкасающиеся с повествованием в «Москве – Петушках». Колдующий Мефистофель наполняет чаши студентов драгоценными винами. Чаша с вином, источник жизни и любви – мотив песенки, которую напевает Маргарита непосредственно перед появлением Сатаны. Наконец, чаша, выпитая Фаустом, продавшим душу дьяволу. В подражание этой сделке Веничка Ерофеев, раб Божий и сам себе искуситель, размышляет: «А ты бы согласился, если б тебе предложили такое: мы тебе, мол, принесем сейчас 800 грамм хереса, а за это мы у тебя над головой отцепим люстру и…» (127)[38]. Люстра по ассоциации с алкоголем – источник света, повергающий в вечную тьму. Приведем оригинальный текст торга:

Мефистофель…Давай столкуемся друг с другом,Чтоб вместе жизни путь пройти.Благодаря моим услугам,Не будешь ты скучать в пути.ФаустА что потребуешь в уплату?МефистофельСочтемся позже, время ждет.ФаустЧерт даром для меньшого братаИ пальцем не пошевельнет.Договоримся, чтоб потомНе заносить раздора в дом.МефистофельТебе со мною будет здесь удобно,Я буду исполнять любую блажь.За это в жизни тамошней, загробнойТы тем же при свиданье мне воздашь.ФаустНо я к загробной жизни равнодушен…[39]

Фаустовский мотив чаши, введенный в повествование упоминанием оперы, связан с Сатаной, темой Зла. Добро, Зло, трагедия, рождающаяся на скрещении их путей, – грани чаши-судьбы, с которой отправляется в смертельное путешествие герой «Москвы – Петушков».

Неудивительно, что, проснувшись поутру в подъезде, он задается риторическим вопросом: «…во благо ли себе я пил или во зло?» (124). Ответ неясен, но последующей внезапной ссылкой на угличскую драму 1591 года: «Не знаем же мы вот до сих пор: царь Борис убил царевича Димитрия или наоборот?» – вопрос «блага» и «зла» попадает в целый клубок тем.

Вина царя Бориса в убийстве царевича Димитрия никогда не была доказана. Но слухи об этом жили и распространялись с удивительным упорством. Годунову, безусловно, приписывалась способность к подобному преступлению ради захвата престола. Многочисленные «за» и «против» на протяжении веков рассматривались историками. Пушкин принял версию Карамзина, убежденного в виновности Годунова, но сомнение современников отражено и в пушкинской драме:

ВоротынскийУжасное злодейство? Полно, точно льЦаревича убил Борис?Шуйский            …Я в Углич послан былИсследовать на месте это дело:Наехал я на свежие следы;Весь город был свидетель злодеянья;Все граждане согласно показали;И, возвратясь, я мог единым словомИзобличить сокрытого злодея.

По истечении короткого срока, едва Годунов вступил на престол, Шуйский полностью отказывается от своих слов:

А впрочем, я злословием притворнымТогда желал тебя лишь испытать,Верней узнать твой тайный образ мыслей[40].

Ясно, что для подобной манипуляции должна была существовать подходящая почва, а именно – неясность происшедшего, оставшаяся вплоть до наших дней. По официальной версии произошло непреднамеренное самоубийство. Царевич закололся, упав на нож, – следствие сильного эпилептического припадка. Смерть царя Бориса совпала со вторым походом самозванца на Москву. О возможном самоубийстве царя летописец сообщает: «Пронесся слух, что он погиб от яда, собственной рукой приготовленного»[41]. Жена и сын царя были убиты по вступлении Лжедимитрия в Москву. Сам он оказался жертвой заговора и был убит. В этом трагическом эпизоде русской истории сплелись в роковой и нерасторжимый узел мотивы убийства, самоубийства, самозванства, возмездия и вины. Каким образом эта странная и сложная тематика связана с судьбой Венички Ерофеева, нам предстоит прояснить в ходе работы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное